Махтумкули - Избранное

Словам внимая вдохновенным,
Отбей врага рывком мгновенным.
И, воротясь, владей Гюргеном:
Тебе он богом дан, гоклен!

В грядущее стремлю я взгляды,
Мне бог внушил слова услады:
Враг приползет, прося пощады,
Дымясь от жарких ран, гоклен!

И дни придут ясней лазури:
Ты пролетишь быстрее бури
И править будешь в Нишапуре
На благо мусульман, гоклен!

Аллах коням пути укажет;
Весь Хорасан руиной ляжет,
Кесе-Аркач «помилуй!» — скажет,
Падет Мазандеран, гоклен!

Тобой любуясь, мусульмане
О румском вспомнят великане,—
И заалеет поле брани
Красней, чем гюлистан, гоклен!

Джигиту битва — солнца краше;
Ты счастье выпьешь полной чашей;
Клинки вонзая в киэылбашей,
Ты потрясешь Иран, гоклен!

Я к богу возношу моленья;
Умножит он твои владенья!
Зовет Фраги: без промедленья
Вперед, на Тегеран, гоклен!

Жизнь, дарованная мне,
Алой розой облетела.
И душа моя в огне,
И в огне томится тело.

Жизнь моя! Какой гоклен
Перенес подобный плен?
Речь моя — зола и тлен
Для родимого предела.

От весенних рощ вдали
Дни мои в слезах прошли.
Больше нет Махтумкули,
Плоть его осиротела.

В черный день одиночества сонные очи,
Увядая, родную страну будут искать.
В тесных клетках своих, опочив с полночи,
Соловьи только розу одну будут искать.

Из-за родины принял я жребий скитаний.
Тяжело мне; мой взор заблудился в тумане.
Зарыдают ладьи о своем океане,
Истлевая на суше, волну будут искать.

Не забудет престол о своем властелине;
Сердце, в пламень одетое, сгинет в кручине;
И в разлуке с луною, в беззвездной пустыне
Одержимые страстью луну будут искать.

Если кровь страстотерпцев прольется ручьями
И душа задохнется под злыми руками,
Беззаботные бабочки, рея роями,
В чашах роз молодую весну будут искать.

Безъязыкие рты, некрасивые лица
Будут молча на песню высокую злиться;
Вздор пустой, неуместная речь, небылица —
Глухоту, немоту, тишину будут искать.

Наяву, в сновиденьях счастливцы, страдальцы,
Неразумные шахи, рабы и скитальцы,
Руки нежные, белые тонкие пальцы —
Жемчуг, золото, клады, казну будут искать.

Стрелы гнет, тетиву обрывает изгнанье.
И Фраги и богач в золотом одеянье
Перемену судьбы, как свое достоянье,
У горчайшей разлуки в плену будут искать.

Я слишком рано испытал
Жестокого мира гнев;
Я заклинаю: пощади!
Стенаю, осиротев.

В одеждах пестрых дальний мир
Сиял, светился, играл,
И я склонился перед ним,
Наряд гробовой надев.

Скиталец темный — я всю жизнь
Бродил по нищей земле,
И у меня в ушах звучит
Разлуки немой напев.

Стыдясь, влачу я саван свой
С тех пор, как сердце мое
С ума сошло, в недобрый час
На царский престол воссев.

Зачем я хитрую лису
Хмельным вином напоил?
Зачем я отвязал свинью?
Она разорила хлев.

У волка пасть в крови ягнят,
Убийство — дело его;
Он — ловчий, он пойдет по кровь,
Измучась и одряхлев.

Но как поступит старый волк,
Что делать будет лиса,
Когда в угодья их придет
Властительный ловчий — лев?

Себя джигитовым конем
Считает вьючный осел,—
И сам я оседлал осла,
В скитаниях обеднев.

Бесчестье перед прямотой
Дрожит в юдоли мирской
И принимает образ жен
И розовый облик дев.

Султаном доблестных мужей
Могучий был Чоудор-хан.
Я малодушных посрамил,
О родине восскорбев.

И я любил, но, как Юсуп,
Огня любви не бежал,—
У ног Зулейхи в смертный час
Крыла смежил, догорев.

И, как Юсупу, царский жезл
Не стал судьбою моей,
И жарко дышит мне в лицо
Печали отверстый зев.

В полночном небе — золотых
Чертогов я ей не возвел,
Зато гоклены — мой народ —
Снимают мой щедрый сев.

И посох свой Махтумкули
Сложил в приютном краю,
Народу песней поклонясь
Под сенью родных дерев.