Махтумкули - Избранное

Что таит в своих покоях сердца запертый чертог?
Ты царевен своенравней и властительней цариц!
Твой любовник изнемог,
Твой зрачок его обжег;
Плачет он, — тебе потеха!
Даровал тебе сам бог Блеск султанского доспеха:
Точно луки, гнутся брови над колчанами ресниц!

О красавицах прелестных где б беседу ни вели,
Все тебя считают первой между перлами земли.
Весть об этом журавли В Рум и Индию снесли.
Ты пленишь любого шейха:
Пред тобой ничто — Лейли,
Пред тобой раба — Зюлейха!
Пред тобою, розолицей, поникают розы ниц!

Угли рдяные влюблений раскидала в поле ты;
Сталь расплавится на углях, сердца выгорят цветы.
Как тебе внушить мечты?
Чем смягчить твои черты?
Звезд не видно пламезарных
Перед солнцем красоты,—
И скользят вдоль щек янтарных
Звенья локонов чудесных, — вязь искусных кружевниц.

Ты сидишь, как птица-сирин, ты, как сокол, вьешься ввысь;
У тебя как месяц брови, зубы жемчугом зажглись;
Глянь, павлин, и устыдись!
Глянь, орел, и преклонись!
Ты ж, скользя степным джейраном,
С нежной горлинкой сравнись!
Я сравню тебя с фазаном,
Ты играешь и сверкаешь опереньем райских птиц.

И когда цветной твой пояс заблистает издали,
О немыслимом мечтают все любовники земли
И кричат тебе: «Внемли!
Нищих златом надели!
Дай нам рай за рай загробный!»
Да! Нигде Махтумкули
Не видал второй подобной,—
И любви его безумной нет пределов и границ!

Двенадцать месяцев идут чередой,
А рамазан придет — из лучших лучший.
Сирийский край был славен красотой,
И звал его народ: «Из лучших — лучший».

Дивлюсь — о боже! — чудесам твоим,
Но не постигну разумом простым.
Зачем в земле сокрыт, недостижим
Источник светлых вод — из лучших лучший?

Уместен ли зловещий крик ворон
В саду, где розой соловей пленен?
В пещерах клады стережет дракон,
Нам преграждая вход, — из лучших лучший.

Когда б к творцу пробиться я сумел,
Смутится он при виде наших дел.
В одной пословице весь наш удел:
«Еж подгрызает плод из лучших лучший».

Бессилен я. Душа моя больна,
Ока дотла любовью сожжена.
Издревле поговорка сложена:
«Шакал кусок сожрет из лучших лучший».

Язык змеиный, умудрясь, поймешь.
Не превращай святую правду в ложь.
Всем говори, что твой сосед хорош.
Кто не клевещет — тот из лучших лучший.

Махтумкули неправый видит суд,
Здесь кроткие ручьями слезы льют.
В неволю брата братья продают.
В изгнание уйдет из лучших лучший.

Коль время-кравчий мне не даст испить шербету —
Умру, не вытерплю, истаю, как свеча!
Дай чашу, милая! Мы скроем тайну эту!
Знай, образумлюсь я, лишь нежный клад сыща!

Пловец потерянный, я плыл по океанам;
Я спутницу нашел, стремясь к блаженным странам;
Испив ширап любви, я буйным стал и пьяным;
Мне чужд и утра шелк, и поздних зорь парча.

Покуда страсть кипит — душа сверкает в теле;
К тебе мои слова, мои мечты летели;
Я муку пережил, рыдал я дни, недели,—
И был мне каждый миг как бы удар бича!

Твой взор — палач, уста — с лазутчиками схожи.
Ты рушишь мой покой, вливая волны дрожи;
Но если б, как Мансур, остался я без кожи,—
Я б за тобою полз, ее как плащ влача!

Махтумкули, — я спал, мне было так отрадно;
Но повелела ты, и — раб я страсти жадной;
Я утерял себя навек и безоглядно;
Так пусть хоть имя мне останется, звуча!

Братья, цвет мусульман!
Ходил я стезею света.
Зная: миров султан
В мир послал Мухаммеда.

В степях — от края до края,
На склонах горы Синая,
В обителях гурий рая
Им оставлена мета.

И горы и даль морскую,
Дома и толпу людскую,
О милой своей тоскуя,
Я спрашивал — нет ответа.

Душа моя изнывала.
Я рек пересек немало,
Поднялся на перевалы
И тяжкие дал обеты.

Фраги стал от горя пьяным.
Застлало разум туманом,
Сдавило сердце арканом…
За что подобные беды?