Александр Васильев - Сплин. Весь этот бред [litres]

Когда пройдет сто лет

Здесь исчезнут любые границы, и будут открыты дома

Жизнь будет всеми огнями светиться – на это нам жизнь и дана

Когда пройдет сто лет

И нас с тобой здесь нет

Когда пройдет сто лет

Как сладкий мед

Запретный плод

И жизнь легка

Спасибо, Ева, тебе за это яблоко

И вдруг темно

И все не то

И облака —

Спасибо, Ева, тебе за это яблоко

Спасибо, Ева, тебе за это яблоко

Спасибо, Ева, тебе за это яблоко

Пока мы жрали спирт и шампиньоны

К нам в страну пролезли мерзкие шпионы

И теперь нам неизвестно, чем гордиться

У нас полностью дырявая граница

И теперь шпионы лезут отовсюду

Повышая ставки на кредит и ссуду

Из – за них большая очередь в аптеке

Из – за них большой процент по ипотеке

Шпионы!

Шпионы – это что – то вроде секты

Нам шпионы перекрыли все проспекты

Нам шпионы перепутали все карты

Все сложнее брать и взятки, и откаты

Нам шпионы все испортили итоги

Заодно они разбили все дороги

А еще они обрушили курс акций

И теперь мы погибаем из – за санкций

Шпионы!

Шпионы обнаглели, в общем, нафиг

Шпионы обнаглели, в общем, нафиг

И, срывая сроки, нарушают график

И летят куда – то головы в погонах

Что б в стрельбе поупражняться на шпионах

А шпионы закрывают плотно шторы

И выводят наши денежки в офшоры

Не пройти от этих Джонов, Полов, Шонов

На маршрутку не залезть из – за шпионов

Шпионы!

Бездыханная легкость моя, непомерная тяжесть

Переполнено сердце, и рубаха от соли пестра,

Завязало нас гордым узлом, да никто не развяжет

Разрубить, я уверен – руке не поднять топора.

Что за радость такая – в ладонь пеленать свои стоны,

В этом есть чудо-прелесть – пускать по ветрам волоса

На трамвайном углу мы читали людские законы

И невольно смеялись над ними на все голоса

Наше братство без клятв, а в родство не загонишь и силой

Под похмельное утро все спят, не сойти бы с ума.

И к войне или миру, но строй пахнет братской могилой

Одному – долгий путь, тяжкий посох, пустая сума

Кто прибил наши стрелы гвоздями к немым циферблатам?

Пожелтеют страницы по всем золотым городам

Я несу это время в себе оловянным солдатом

Без приказа – ни шагу назад, а вперед – никогда

Всем сестрам – по серьгам, не отмоются сироты – братья

Лишь мелькнет где – то свежий порез предрассветной улыбки

Да зима заколдует мой город взмахом белого платья

И по всем телеграфным столбам – струны блудницы-скрипки

Не гони меня – дай отстоять до конца эту службу

Но под серпом все травы сочны – где там думать о судьбах?

Я спою и швырну вам на стол ворох шелковых кружев

В переплетье которых хохочет шаманский мой бубен

Если во мне осталась хоть капля того

Если во мне осталась хоть капля того

За что меня можно терпеть

За что меня можно любить

Часть 1

Возьми шоссе из города на юг

И двигайся вперед до поворота

Направо, где дорога, сделав крюк

Пойдет вдоль парка, где деревьев круг

И будут в парк распахнуты ворота

Оставь машину. Ключ бросай в рюкзак

Ты в парке будешь просто пешеходом

Который то идет с невестой в загс

То в одиночку лезет в автозак

Считать по приговору год за годом

Тропа идет через дремучий лес

Земную жизнь пройдя до половины

Я было на себе поставил крест

Ушел, скитался, умер, но воскрес

И вновь пишу веселые картины

Мы в парке. Лето! Солнце! Папиросы!

Тропа теперь идет через поля

Мы в жизни прочитали столько прозы

Что лишь в стихах отпали все вопросы

Куда и на хрен движется Земля

Мы в парке. Здесь закрытые пространства

Вдруг стали все открыты по щелчку

Засохшей ветки под ботинком. Здравствуй,

Весна! Приди, танцуй и пьянствуй

И спи подряд со всеми. Я шучу.

Не спи вообще, иначе все замерзнут

Деревья спилят за нехваткой дров

И парк осиротеет весь. И воздух

Вдруг станет разреженным. Только возглас

Повиснет вдоль мостов и берегов

И он не даст весне заснуть ни разу

И парк зашевелится и вздохнет

И птичий хор весь защебечет сразу

И вдруг тропинка превратится в трассу

И вдруг везде появится народ

Мы в парке. Выходной. Толпа народа!

Мороженое. Мяч. Велосипед.

Мы дети. Мы не знаем дня и года