Светлана Сурганова - Всё сначала! [litres]

Я вышла из клиники – была весна, конец апреля, моего любимого месяца. Шла по улицам. Остановилась, сделала вдох-выдох. Еще раз вдох-выдох. И в голове прозвучало: будь, что будет, но я это сделаю. Рискованно, но игра стоит свеч. Я приняла решение.

Студенческое:

Терапевты – все знают, ничего не умеют. Хирурги – ничего не знают, но все могут. Патологоанатомы – все знают, все умеют, все могут – но уже поздно.

Я хочу быть воздухом – незаметным и необходимым.

Я могу передвигаться (исправлено на перемещаться) ветром, сквозняк оставляя врагам.

В мае 2005 года меня прооперировали. Я стала обычным человеком, но с необычными новыми ощущениями жизни. Простите за интимные подробности: первая естественная дефекация. Как я ее ждала и как я боялась, что ее не случится, или ей что-то помешает! Вдруг организм забыл, как это делается в обычных условиях. Тогда я подумала: «Кажется, я победила!»

Жизнь нахлынула на меня со всех сторон! У меня выросли крылья за спиной. Я бросилась наверстывать упущенное за эти годы. Поистине случилось второе рождение. Ведь, шутка ли, восемь лет самой себе не принадлежать – каждый шаг с поправкой на стому.

Вы думали, это все? Ан нет! Мои странствия по больницам не закончились. В марте 2008 года я перенесла еще одну операцию, четвертую по счету. Там уже была задействована другая область. Снова пришлось долгие месяцы восстанавливаться и перекраивать гастрольный график.

А пятую, пятичасовую, сделали в ноябре 2015-го. Последнюю, надеюсь. Ничего не поделаешь – однажды возникшая онкология – как клеймо на всю жизнь. Может проявиться в любой момент. Нужно было избавиться от пары-тройки органов, чтобы не выстрелили проблемами в будущем.

12.04.2005 г.

Жить, жить! Утвердительно: жить! Гнать из головы сознание пигмея. То, что все может обрушиться и уничтожить тебя навсегда, в любой момент – не может, не должно уничтожать в тебе смелость жить. <���…>

Я очень жду начало нового отсчета. Листаю тетради, дневники и понимаю, – я не стала лучше. Я не стала умней, я не стала снисходительней и мудрей… Я просто снова начинаю записывать мысли. Я снова чувствую в этом потребность – начинаю обрамлять еще одну грань моего алмаза.

И все-таки какое чудо – стихи. Чудо рождения рифмы. Чудо порыва написать и не побояться, что их осудят, высмеют, растопчут.

А есть ли авторитеты?

Конечно, есть! Но ведь они призваны для роста, а не стагнации. Они

не имеют никакого морального права тормозить душевные порывы.

В конце концов расценивайте это как противопоставление души грязной бесчеловечности, коей кишмя кишит людская сущность.

Во мне и для меня должна быть борьба.

Я должна преодолевать и совершать хоть и маленькие и значащие только для меня подвиги!

Важно выйти из любых передряг без озлобленности, а желательно еще и с приобретениями. Я не хочу больше злиться и врать. Стала внимательнее относиться ко времени – глупо транжирить то, чего катастрофически мало. Мы можем изготовить все что угодно, кроме времени. На больничной койке оно растягивается в вечность, а, по сути, ускользает водой в решето. Абсолютно бессмысленными стали вражда, обиды, осуждения. Даже в самых, казалось бы, неразрешимых конфликтах я поняла – нельзя утрачивать любовь к ближнему, чувство юмора и самоиронию. А в жизни было и остается главным сама жизнь. Чем дальше, тем больше она меня восхищает. Мы так мало знаем о ней и так часто небрежно с ней обращаемся! Много суеты. Мало любви.

Болезнь научила действовать без паники, доверять своему организму и профессионалам. А ставить на себе крест, даже услышав приговор врачей – из разряда глупостей. Как минимум стоит сначала сделать вдох и выдох, а лучше еще вдох и еще выдох, и не упускать из головы мысль: ты не одинок! Он тебе все равно поможет, если только ты сам не отвернешься от Него. Кто-то спросит: «А как же с этим грузом жить?» Отвечу – «Потихонечку! А как люди в войну справлялись? Есть было нечего, холод, бомбежки, и семеро по лавкам – вот это по-настоящему сложная ситуация».