Нина Гурьянова - К истории русского футуризма

Маяковский вспоминает об этом факте из своей биографии коротко:

«В Москве Хлебников. Его тихая гениальность тогда была для меня совершенно затемнена бурлящим Давидом. Здесь же вился футуристический иезуит слова – Кручёных. После нескольких ночей лирики родили совместный манифест. Давид собирал, переписывал, вдвоём дали имя и выпустили „Пощёчину общественному вкусу“» (см.: Маяковский В.В. Я сам // Маяковский: ПСС. Т. I. С. 21).

Тем не менее, Д. Бурлюк убежденно считал свой вклад основным:

«В „Романовке“ был написан манифест к „Пощёчине“. В этом манифесте Вите Хлебникову принадлежат несколько строк. Манифест был написан мной, а потом В. В. Маяковский, А. Е. Кручёных и В. В. Хлебников полировали его совместно…

А. М. Горького не трогали – свой» (Бурлюк Д. Фрагменты из воспоминаний футуриста. С. 48).

Воспоминания Бурлюка, однако, грешат неточностями: в частности, имя Горького в манифесте упоминается («Всем этим Максимам Горьким <���…> нужна лишь дача на реке»). Более достоверны и подробны воспоминания об этом Маруси Бурлюк:

«С 10 часов утра собрались Владимир Маяковский, Алексей Кручёных и Виктор Хлебников: все четверо энергично принялись за работу. Первый проект был написан Давидом Давидовичем, затем текст читался вслух и каждый из присутствовавших вставлял свои вариации и добавления. <���…> Бурлюку принадлежит первая фраза: „сбросить с парохода современности“. Когда предложили включить имя Максима Горького, Давид Давидович протестовал, указывая на его важность для века, как писателя-пролетария» (Бурлюк М. Н.

Первые книги и лекции футуристов (1909–1913) // Бурлюк Д. Фрагменты из воспоминаний футуриста. С. 276).

При сравнении всех этих версий с текстом манифеста напрашивается вывод, что запись Кручёных наиболее точна. Эта же запись была опубликована им ранее в книге: Хлебников В. Зверинец / Редакция А. Крученых. М., 1930. С. 13–14.

(13) В более поздних «Воспоминаниях о В. В. Маяковском и футуристах», записанных по выступлению в ЦГАЛИ в 1959 г., Кручёных, говоря об этой самой фразе, никак не упоминает о том, что она принадлежит ему самому, и туманно намекает на авторство Маяковского: «Это та же мысль, что Маяковский развивал и раньше: искусство развивается и нельзя стоять на одной точке» (см. с. 251 наст. изд.).

(14) Городецкий С. Непоседы // Речь (СПб.). 1912. № 269. Процитированные здесь отрывки из статьи Кручёных привел в качестве предисловия ко 2-му изданию «Игры в аду» в 1914 г.

(15) Ольга Владимировна Розанова (1886–1918) – художница, член общества художников «Союз молодёжи» и участник группы Малевича «Супремус», автор статей по теории нового искусства. Сознательно избегая «бытовизма» в своих воспоминаниях, Кручёных упоминает её имя лишь дважды. Тем не менее, Розанова была ближайшим другом Кручёных в 1913-18 гг. В силу своих анархических взглядов они никогда не состояли в официальном браке. «Первой художнице Петрограда О. Розановой» посвящает Кручёных в 1913 г. в начале совместной работы с нею свою книгу «Возропщем». Их диалог не прекращался в интимной переписке, критических статьях и созданных ими «рукотворных» книгах. В июне 1913 г. вышли «Бух лесиный» и первое издание «Взорваль», в котором литографии Розановой соседствовали с работами Кульбина, Малевича и Гончаровой. Переиздание этой книги появилось в конце того же года, одновременно с «Утиным гнездышком… дурных слов» (1913). В 1914 г. были опубликованы «Тэ ли лэ» и второе издание «Игры в аду», тогда же Розанова закончила работу над серией линогравюр на темы игральных карт (впоследствии эта серия вошла в качестве иллюстраций в «Заумную гнигу»). Помимо этого она участвовала в оформлении «Чёрта и речетворцев» (1913) и «Стихи Маяковского» (1914). В 1916 г. Розанова выпустила альбом цветных линогравюр «Война» на стихи Кручёных, тогда же под его влиянием она обратилась к заумной поэзии. Подробнее об их сотрудничестве см.: Гурьянова Н. Алексей Кручёных и Ольга Розанова: О взаимовлиянии поэзии и живописи в русском авангарде // Europa Orientalis. II. 1992. I. С. 49–108.

(16) Далее в рукописи вычеркнуто: «тоже измывательскую».

(17) Кручёных упоминает о своей издательской деятельности также в письмах к Островскому: «Изданием книг Игра в аду и Старинная любовь я горжусь не менее, чем их написанием. Дело было так: Москва… лето… у меня ни копейки денег и тогда-то я задумал издание своих первых книг. Рисунки любезно были сделаны Н. Гончаровой и М. Ларионовым, текст написал я сам, промучившись три дня, литографским карандашом, и наконец сдал всё это в знакомую литографию, где раньше печатал свои шаржи и рисунки Гончаровой и Ларионова. Задатку я дал три рубля (где-то умудрился подзанять) и мне как старому заказчику напечатали в кредит и на собственной бумаге. Когда пришло время выкупать издание, я с большой долей риска повёл дело так, что управляющий типографией сказал: Дайте расписку, что Вы к нам претензий не имеете, заплатите ещё три рубля и забирайте свои книги , что я и поспешил сделать, настряпав и эту, огромную для меня сумму. Из этого видно, что мои первые книги печатались без меценатов а также и все следующие издания ЕУЫ исключительно на мои последние гроши. В немного лучшем положении были Бурлюки (изд. Гилея ). Пощёчину после неудачи с Бубн<���овым> Валетом Маяковский пристроил у Кузьмина и Долинского (Кузьмин-авиатор). Издания Игра в аду, Старинная любовь, Мирсконца были присланы им уже после выхода Пощёчины для большего клика: вот мол нас издают разные люди, а не мы сами .