Грааль-Арельский - Летейский брег

Алым окрашены заревом
Дремлют беззвучно луга,
В сумраке дымчато-палевом
Хмуро немая тайга.

Пни обгорелые черные
Средь разноцветных стволов,
Сосен вершины узорные
На белизне облаков.

Яркие дивы таежные –
Папортник бурый цветет.
Тропки звериные ложные
К «окнам» незримых болот.

Тайную силу великую
Кто же оценит, поймет?
Тихо. Над красной брусникою
Месяц ущербный плывет.

Как все странно? – в солнечном Июне
Снег в низинах, талый лед на реках…
Сосны, пихты, – рыцари в доспехах…
Ротозеи кедры – все в орехах…
Тишина. В болотах стонут луни, –
Час тревожный близок новолуний.
Гаснет солнце в сумрачных просеках…
Как все странно? в солнечном Июне
Снег в низинах, талый лед на реках.

Покрылись льдом ручьи и реки,
Короче и туманней дни.
И у редеющей просеки
Стоят, как грустные калеки,
Горевшие стволы и пни.

    Тревожит тишь таёжный шорох,
    Скрипит тревожным стоном ель.
    Простор безлюдий. Звери в норах.
    Сосновых игл поднявши ворох.
    Заводит ветер карусель.

Но помню я, – сухой без влаги
Тлел дерн. Бросал лесной пожар
На сосны огненные флаги…
… Теперь здесь сон, как в саркофаге,
И в синей мгле горит Стожар.

От саней упали резко тени, –
В снег зарылся солнца алый шар…
Встали тихо пегие олени,
И от них клубится сизый пар.

Потемнело небо и поблекло,
Серебро холодное вокруг,
И, как будто сквозь цветные стекла,
Загорелся яркий полукруг.

Я один в просторе снежно-белом,
Мне знаком седой пурги обман.
Путь укажут Боги только смелым! –
Говорил мне сумрачный шаман.

Мелькает снег и падает беззвучно,
И горизонт с нависшим небом слит.
  В лесу, в молчаньи скучном
  Грустит забытый скит.

Бревенчатые стены почернели,
И без крестов поникли купола…
  Покрыла плесень щели,
  Ползет по темным полам.

Сереют в окнах занавеси блекло, –
Их пауки плели трудясь года.
  Проходит в разбитые стекла
  Свет, – мутная вода.

И только раз бродяга, ночью снежной,
Забрел сюда, спасаясь от погонь,
  И долго жил безнадежно,
  Боясь зажечь огонь.

Но он ушел в холодный звездный вечер.
Луна смеялась в ледяном окне…
  С тех пор качает ветер
  Скелет на сером ремне.

В полях цветет пшеница, у хмеля вьются кольца,
На солнце золотятся церковные кресты…
Идут толпой нестройной полями богомольцы
Святителям молиться в зеленые скиты.

В пустынях, где чернеют святительские срубы,
Служить молебны будут и свечи зажигать,
Здесь возвещали старцам Архангелов! трубы
Небесное спасенье, земную благодать.

И будут говорить всем монахи рясофоры
О житии блаженном, о кознях сатаны,
Как оживали камни, как сотрясались горы,
Как кровью обливался туманный лик луны.

Когда уйдут монахи, – вдали умолкнет пенье…
Смотреть, не веря, буду в жемчужный небосклон,
И буду долго слушать могильные растенья,
И тихий монастырский вечерний перезвон.

Лесная ширится дорога,
Все реже лес, все чаще пни…
И вот задумчиво и строго
В деревне светятся огни.

О Русь моя! О Русь родная!!
Скажи, чем сердцу ты близка?
Леса, пожары, ширь степная
И безысходная тоска.

И я любил и ненавидел,
В другой стране, твой вечный сон,
Но плакал я, когда увидел
Опять твой тусклый небосклон.

И как мне сладко по ухабам
Теперь на тройке мчаться в даль,
И в грязных хатах встречным бабам
Рассказывать Твою Печаль.

Сегодня на улицах слякоть
И грязь вместо снега видна,
И хочется мне заплакать,
Устало склонясь у окна.

Я вижу тень на карнизах,
Свод неба совсем стальной,
А дальше, в сумерках сизых,
Трамваев огонь цветной.

Какая-то черная птица
Летит к туманной луне…
Мне больше сон не приснится
О странной, другой стране.