Евгений Гребёнка - Поэзия народов СССР XIX – начала XX вв.

Я выглянул как-то случайно в окно.
Красавица тонкая мимо прошла,
Подняв свои брови, пустила стрелу —
И в кровь мне ресница любимой вошла.

Увидел глаза голубые твои,
И старые раны открылись мои.
Я душу бы отдал во имя любви,
Но ты, нетерпеньем томима, прошла.

Едва лишь успел на тебя я взглянуть —
И книгою горестей сделалась грудь.
Просил Алескер: «Обо мне не забудь!» —
Ты все-таки неумолимо прошла.

Желтеет колос, и краснеет мак,
Ковром цветов весну встречали горы.
Шах или раб, купец или бедняк —
Их никогда не различали горы.

Есть на вершинах снег для всех больных.
Горят цветы, и мед томится в них.
Все родники слились в живой родник,
Тоску убьют в ее начале — горы.

Весной в горах вода ключей светла.
Народ пирует. Пляска весела.
Для нас сыры, янтарные масла
И мед цветов предназначали горы.

Весной они — как щедрый, славный хан,
А осенью — как зреющий баштан.
Но первый зимний приходил туман —
Свои одежды с плеч роняли горы.

Порой дожди, порой туман седой —
И путники дрожат перед бедой.
Порой обвал смешает кровь с водой…
О многом страшном умолчали горы.

Парчу на холст сменивши в эти дни,
Курились молча в вышине, одни.
Пред шахами не гнули шей они, —
Природной крепостью стояли горы.

Сойдут кочевники с нагорий вниз.
Завянут розы, и умрет нарцисс.
Ты, Алескер, от грез любви очнись, —
Иди, неси свои печали в горы.

Мне этой встречи не забыть. У родника
На синеокую ханум упал мой взгляд.
Пронзила стрелами ресниц мне грудь она,
Краса ее вошла мне в кровь, как сладкий яд.

Я дал ей знак, что не могу владеть собой,
Что нежностью ее пленен и красотой.
Смеясь глазами, покачала головой…
Ее глаза! Как душу мне они томят!

«Красавица, я Алескер… Скажи, как быть?
Что делать мне?…» Она в ответ: «Меня забыть!
Просватана, другого я должна любить».
И тут я руки опустил, тоской объят.

Перед тобой повинен я:
Что было правдой, ложью стало,
И вот пуста душа моя, —
Дорога бездорожьем стала.

Взгляни — и мрак очей рассей!
Сгораю от вины своей.
Забудь обиды прошлых дней, —
Ты ближе мне, дороже стала.

Жизнь Алескер готов отдать
Тебе, чтоб сердца не терзать!..
Где ж соколу теперь летать?
И с куропаткой что же стало?

Мой бог, как было б хорошо не знать, какой нам жребий дан
Когда бы не было меня, познавшей горе и обман.

Не знать, что нас с тобою ждет, каким огнем разлука жжет,
Что страсть обоим принесет похмелья тягостный дурман.

Я б не ослепла, дорогой, ты не стремился бы к другой,
Не стал бы согнутой дугой мой, с кипарисом схожий, стан.

Хочу, чтоб мне не довелось стирать росу горючих слез, —
Им, став потоком, не пришлось впадать в соленый океан.

Как хорошо не знать цветов, ни аромата, ни шипов,
Не слышать вовсе соловьев в саду, что светом осиян.

Как хорошо, чтоб я могла б не знать про Миср [205] Стр. 472. Миср — Египет. и про Кинап
Не ведать, как Якуб [206] Якуб — Яков (Иаков). ослаб, страдая от незримых ран.

Не знать грядущей жизни ход, сырых зинданов [207] Зиндан — темница. мрачный свод
Не видеть, как в пески уйдет, бренча, последний караван.

Юсуфу, чья судьба тиха, чтоб не встречалась Зулейха [208] Юсуфу, чья судьба тиха, чтоб не встречалась Зулейха … — По библейскому преданию, Иосиф Прекрасный (сын Иакова) был продан братьями в рабство в Египет, где стал рабом начальника телохранителей фараона Потифара. Жена Потифара Зулейха воспылала к Иосифу страстью, но была им отвергнута. По навету Зулейхи Иосиф был заключен в темницу. ,
Не познавать вовек греха, которым век наш обуян.