Олег Анофриев - Есть только миг

Не боясь непогоды осенней,
Вопреки всем обычаям старым,
Здесь обычны, как землетрясенья,
В полуночье влюбленные пары.

Наплевав на устои, обычьи
Бухары, Самарканда, Ташкента,
Позабыв племенные различья,
Обнимаясь, кайфуют студенты.

И едва я ступил на ступени,
Чем-то очень далеким пахнуло, —
Эхо первых метрополитенов,
Эхо первой любви громыхнуло.

Огорченный, сегодня ночью
Я проснулся. Чему не рад.
Догадался, хоть поздно очень, —
Я зарыл свой большой талант!

Зарывать его было трудно
По причине величины.
Еще долго, хоть и подспудно,
Были грани его видны.

Я трудился с тупым упрямством,
Удивляя друзей своих.
Отличаясь непостоянством,
В этом деле я был – Сизиф!

И теперь, когда все зарыто
И пора б плоды собирать,
Я смотрю на свое корыто:
В нем не вымыться, не постирать.

Что тебе Петербург и Москва?
В чем их суть?
Уловив, назови…
На Москве это – Храм Покрова!
На Неве это – Спас на Крови.

Я разлюбил профессию актера:
Произносить чужие мысли вслух
И улыбаться радостно партнеру,
Который враг тебе скорей, чем друг.

Я разлюбил профессию актера,
Устал скрывать преклонные года,
Стал считаться личностью, которой
На самом деле не был никогда.

Я разлюбил профессию актера —
И понял для себя на склоне лет:
Есть мастерство, есть воля, есть
подпора —
Профессии ж такой, простите, – нет.

Есть «ВИРТУОЗЫ» – это виртуозно!
«ВЕНОК СОНЕТОВ» трудно не любить!
Но с той же сцены фат претенциозно
Вам шепелявит: «Быть или не быть?»

Кинозвезда, известная в Европе,
Забыв про стыд, забыв звездой блистать,
Вам повествует об огромной жопе,
Ей помешавшей героиней стать.

Я разлюбил поклонников актера,
Которые, все ведая о нем,
Устроят за него такую ссору,
Как будто в нем Мессия оскорблен.

Я разлюбил профессию, которой
Сродни пустой и скучный белый лист.
И есть одно название – актеры.
И есть одно призвание – Артист!

В безбрежный океан
Судьба ли нас бросала,
В пустыню ль нас вела
Житейская дорога:
Мы были каплей в море —
Это мало;
Мы были каплей влаги —
Это много.

Что за напасть, скажи на милость?
Какой-то сон, какая-то болезнь:
Мне кажется, что все остановилось
И все звучит одна и та же песнь.

Звучит уныло снова, снова, снова!
С экрана – как из мутного зрачка:
Провинциальный говор Горбачева
Или натужный тенор Собчака.

Кровавый бой, где брат идет на брата:
Вчера Баку, сегодня Фергана.
И скоро доберется до Арбата
Наганная и наглая шпана.

И площадь возле старого Манежа
Заполнена толпою до краев.
Все те же голоса и лица те же,
Все те же лозунги и тот же рев.

Мгновение, увы, остановилось.
И как болезнь,
как сон,
как атавизм,
Как призрак,
как напасть,
(скажи на милость),
Меж нами снова
бродит
коммунизм.

В России было так всегда.
Конфликт в семье – всегда глобальный.
Большой поэт – всегда опальный.
Живой диктатор – гениальный,
А мертвый – олух. Вот беда!

Лучше быть последним диссидентом,
Как всегда, конечно, без вины,
Чем считаться первым президентом
Им самим растерзанной страны.

За что глаза усталой львицы
Тебе дарованы судьбой?
За что мне каждой ночью снится
Твой облик бело-золотой?

И обоюдоострый скальпель
В мои глаза вонзен стрелой,
Когда в твоих тончайших пальцах
Дымит наркотик голубой.

Два мира! Или две монетки…
У каждой стоимость своя:
И я – стрелок давно не меткий,
И ты – цель жизни не моя.

Замшелый старый пень
(Верней, его подобие),
Я кланяюсь Вам,
Ваше Преподобие.

Зеленый бархат мха,
Сафьян корней вишнев.
Вы все еще
Вселяете любовь.

На Вашей лысине игриво
Танцует юная крапива.
И даже древняя кора
Так удивительно похожа
На крокодиловую кожу.
Но лишь весной.
И лишь с утра!