Как объяснить, что их дом и работа,
И настоящая жизнь лишь по субботам
Это не та жизнь, которую надо…
«Мама, я хочу чтоб ты всегда была рядом!»
Маленькие дети на крышах домов
Всех улиц, районов, кварталов, городов
Тянут руки к солнцу, ловят тепло,
Но вот это солнце, растворившись, ушло…
У бабочки всего лишь день,
Последний день, чтобы влюбиться и умереть,
Но она сидит в закрытой банке —
Из неё можно только смотреть,
Как улетают далеко
Все, кто был с нею рядом…
Бабочка долбится в стекло —
Ей больше ничего не надо.
У девочки всего лишь день,
Последний день, чтобы влюбиться и умереть,
Но она сидит в больнице, у окна,
Из него можно только смотреть,
Как убегают далеко
Все, кто был с нею рядом…
Девочка долбится стеклом —
Ей больше ничего не надо!
Свобода придёт к ним лишь со смертью,
Хотите, верьте – хотите, не верьте…
Но ещё не поздно освободиться —
Разбить банку, сбежать из больницы!
Чтобы умчаться далеко,
С теми, кто будет рядом…
И это сладкая свобода,
А больше ничего не надо!
Может быть, Ньютон заблуждался?
И нет притяжения – есть любви сила:
Земля так любит своих детей,
Что если б могла, то не отпустила?
Но время идёт, и однажды в апреле
Сказал он: «Поехали», фермы прочь отлетели,
И, вжатый в кресло, сын несётся во мрак!
Мама плачет от счастья – первый шаг…
Дети взрослеют, приходится отпускать —
Это то, о чём мамы предпочитают не знать.
Вы втроём каждый день —
Маленький отряд без командира.
Ты сама, твой сынок
И щенок, что рушит всю квартиру.
Ночью рвёт на клочья.
Всё, что вызывало страх,
Скоро до конца растает.
Вышло так, что ты – ничья,
Но главное, что боевая!
Он ушёл навсегда
После ссор и череды скандалов.
Грусть и боль в эти дни
Погостили у тебя не мало.
И твоя мама тогда
Говорила, что предупреждала,
Но потом быстро отошла
И помогает всё начать сначала,
Но с чистого не быстро…
Всё, что вызывало страх,
Скоро до конца растает.
Вышло так, что ты – ничья,
Но главное, что боевая…
Перестала даже думать,
Встреч искать и строить планы.
Твоя любовь найдёт тебя
Однажды, поздно или рано…
А пока так много разных
Дел, вопросов, суеты, забот…
Бегает по полу босиком,
Твой сын и вот…
Всё, что вызывало страх,
Скоро до конца растает.
Вышло так, что ты – ничья,
Но главное, что боевая…
Морозный вечер. Тихо. Зябко.
Спешат прохожие шурша.
Осипший кот застрял в решётке.
Замёрз, несчастная душа…
Из-за угла походкой быстрой
Прошёл мужчина, а потом
Унылый дом многоэтажный
Его сожрал подъезда ртом.
Пешком поднялся очень быстро,
Дверь отворил своим ключом,
Об новый шкаф с одеждой верхней
Опять ударился плечом…
И, матерясь и чертыхаясь,
Привычным жестом свет включил.
Повесил куртку. Кухня. Чайник.
Он сел за стол почти без сил.
Перекусил немного наспех,
И с чашкой чая за ноутбук,
Одел наушники, и песен
Разносится негромкий звук…
Он сёрфит на доске лэптопа
По морю разных новостей,
Экран стошнило винегретом
Всех новостей последних дней.
Потом игра. И он умело,
Со скоростью сто трупов в час,
Проносится по вражьим базам.
И больше нету вражьих баз.
Тревога робко постучала:
«Девятый час… Девятый час…»
Потом с плеча – и двери в щепки:
Его клешнёй за сердце – Р-Р-РАЗ!
За телефоном лезет в куртку,
Но нет пропущенных звонков.
Он быстро набирает номер
И ждёт с надеждою гудков,
Но голос женский, равнодушный,
Его невесту назовёт
Лишь недоступным абонентом…
В мозгах – сумбур. На сердце – лёд…
И бесконечные «А если…»
И все финалы так страшны…
Не уберёг свою невесту…
Не стало будущей жены…
Натужно и фальшиво-бодрый,
Звонит родителям её:
«А не у вас, случайно, дочка?
Чего-то трубку не берёт…»
Читать дальше