Адалина Листопад - Созвездие тишины

Он тайным пламенем пылает
И душу обжигает так,
Что силой мысли возрождает
Святой надежды верный знак.
И свет любви, и удивленье,
И преклоненье, и восторг,
С отверженными единенье,
Прозренья горестный урок.
Какой душой, какою силой
Ковался твой прицельный слог,
Как буревестник легкокрылый
И дела верного пролог.
Он нашей совестью явился
И очищение постиг,
В умах не худших поселился,
Взрывая тягостный тупик.
Я так хочу — живи и властвуй!
И «Время есть...» — наверняка,
Переживет глухое царство
Пустых стенаний сквозняка.

Ночь, улица освещена, аптека.
Замолкли Времени шаги...
Прошло уж более полвека —
Все как и прежде. Мы стихи
Твои восторженно читаем
У затемненного окна,
Печально строчки повторяем —
«Ночь, улица, фонарь,
Аптека...»
Все то же до скончанья века.

Не могу осмыслить и смириться,
Что за той неведомой чертой
Дорогие канули нам лица,
Воссияв любовью и тоской.
Две судьбы, две песни, две печали...
Две страдалицы российской кутерьмы,
Из какой из поднебесной дали
Свет несете через толщи тьмы?
Прах истлел ваш во земле родимой,
Возвратясь на землю бузиной,
Вам вослед я горькою рябиной
Обернусь с пылающей главой.

Ты помнишь, милая Марина,
Державой не было дано,
Чтоб у домашнего камина
Ты мыслей сеяла зерно.
И вдалеке от русской жизни
Ты так пронзительно своя,
Не от того ль к трагичной тризне
Рвалась смятенная душа.
Но вновь отринули мещане
России страждущую дочь
И подвели к бездонной яме,
Столкнув в безжалостную ночь.
Но голос твой звучит посюду...
Над одинокостью людей
Плывет сиятельное чудо
И плачет белая метель.
Прости, Марина, за эпоху,
Что лучших отторгает прочь.
Ты колокольный трепет вздоха,
Летящий в сумрачную ночь.

Он не сам! Его убили!
Это Троцкого красный террор!
Какие уста, какие очи закрыли —
Не смеются березы с тех пор.
Пушкина не свой хоть, чужестранец.
А эти... Как посмели, палачи!
И кружится смертоносный танец
Средь поэтов по больной Руси.
Как же, россияне, допускаем
Эту боль невиданных потерь?!
С легкостью какой-то воскресаем,
Как воскресла я, узнав теперь.
Я воскресла?! Но что это стало
С миром, треснувшим пополам,
Словно небо под ноги упало
И в агонии корчится там.
И иду по нему, по живому,
Синеву земли нашей глаз
Распинаю с проклятием дому,
Что не спас его в горестный час.
Не тебе ли, Русь, повиниться
Пред твоим окаянным Певцом?!
Лишь печально поземка ложится
Перед памяти светлым лицом.

О, Боже, как же я счастлива
В своей загадочной стране!
Я здесь посуду даже мыла,
Судьбою вверенную мне.
И черной согбенна работой,
И с черной думою одна
Изнемогала от заботы
И болью выпита до дна.
Но беспредельна Духом Русским
Больная Родина моя,
И лишь путем Господним, узким
Воспрянет русская земля.

Кошка безродная и беспородная,
Просто случайная, с горя отчаянная,
Котенком прибилась ко мне под дверь,
Так и живет у меня теперь.
Требует рыбу, хлеб не жует,
В сытости ласково что-то поет,
Парламенты смотрит минут так по пять
Кошка и есть, что с нее взять!
А то заберется ко мне на плечо
И что-то мурлычет вовсю горячо.
То моль обезвредит, то муху казнит,
Мне спать по утрам допоздна не велит.
Нам службу нести и впроголодь жить,
Но кошке со мной не придется тужить.
Я меньшему брату погибнуть не дам.
Но вот обращаюсь к тем господам,
От коих зависит сытость народа —
Вы из какого, простите, рода?
Дайте нам хлеба, зрелищ не надо,
Побойтесь Всевышнего скорбного взгляда!
Мира и Хлеба, Хлеба и Мира!
Корчится в муках беспомощно лира.

У россиянок средь имен
В созвездьи Троицы прекрасной,
Чьим светом мир наш озарен,
Предназначенье силы ясной.
Надежда, Вера и Любовь —
Какое нежное созвучье!
Но с веком явленная новь
Судьбу ломает, словно сучья.
Любовью Русь еще жива,
Что материнской высшей силой
Находит светлые слова,
Страну не делая постылой.
И Вера в сердце россиян
Светится таинством безбрежным
О том, что злоба и обман
Испепелятся сердцем нежным.
И, как венец российской сути,
Надежда Ангелом парит
Из вековой восставши мути,
Уносит будущность в зенит.
Святая Троица Руси!
Любовь, Надежда, святость Веры
Ты мир и радость принеси,
Как восхожденье Новой Эры!