Анатолий Гейнцельман - Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1

Рои жужжали оводов стооких,
И, такова уж у меня натура,
С недоуменьем думал я о роке.

Направо шест засохший ясенёвый,
Налево тень бросающий стожок,
Внизу бурьян с щетиною ежовой,
Вдали сухой за сливами лужок.

А в треугольной раме бирюзовый
Атласный фон и белый сапожок
Недвижной тучки, и деталью новой
Зачем-то узкий месяца рожок.

Какой он бледный в жаркие полудни!
Как дважды в чае выжатый лимон.
Куда его мечтательности чудной

Девался звезды затмевавший сон?
Такой и ты в нередкостные будни,
Скучающий на солнце Эндимион!

Когда я прихожу в непрошеные гости
Куда-нибудь впервой с котомкой и узлом,
Я второпях ищу в предместиях погосты,
И если красоты таинственным жезлом

Природа не дарит там отошедших кости,
Я прячусь, как могу, от Смерти за углом
Или бегу опять через поля и мосты,
Твердя до одури изведанный псалом.

Я смерти не страшусь, но новые постели
Меня еще гнетут и нищенский отель,
Или клоачная больницы где-то келья:

Там может зазвучать в последний раз свирель,
Когда еще не весь от страстного похмелья
Я отойду, познав загадочную цель.

Верую свято, что будут аканты,
Меч кипариса и царственных пиний
Митры мое окружать Camposanto
В небе, окрашенном в яспис и миний;

Верую свято, что купол гиганта,
Архистратига скульптуры, как синий
Будет мне ангел листы фолианта
Тихо до Божьего творчества линий

Раскрывать, поднимаясь на красных котурнах,
Что в классической Рима моей колыбели
Я покроюся звездной эмалью лазурной,

Что вихриться вокруг будут Фебовы шмели
И забьется вблизи под хрусталевой урной
Ароматное сердце эфирного Шелли.

Золото, золото, царственный миний
Своды покрыли лазоревых крипт,
Нежно певучей гармонией линий
Неба увит голубой манускрипт.

Аквамаринные пышные зонты
Тихо плывут в безбережность, клубясь,
Брызжут алмазами ввысь горизонты,
В облак вонзая чеканную вязь.

Лес, завернувшись в гиматион черный,
Дремлет, склоняя шелом на копье,
Ярче, всё ярче ликуют валторны,
Феб приближается к дремлющей Ио.

Страстно покрыли зеленые груди
Перстнями пышно объятые персты,
Око рубинное в глаз изумрудных
Ищет чего-то колодцах отверстых.

Время вечерних теперь сатурналий,
В розах белеет треножник в акантах,
Брызжут фонтаном жемчуг и кораллы,
Нивы, и небо, и лес в корибантах.

Как Алигьери пред смерчем Дидоны,
Я, пораженный, гляжу в небеса:
Дымчатые там вихрятся колонны,
Базой ажурной спускаясь в леса…

Что это? Кто этот зодчий великий,
Землю связавший с лазоревым сводом?
Кто это башню крылатою Никой
Вдруг увенчал в поединке с Нимвродом?

Эрос строитель базилики этой,
Вихреколонной, зарей упоенной,
Эрос, связавший былинку с кометой,
Атом венчающий царской короной.

Это влюбленных летят миллиарды,
Это, ритмично кружась, комары
Стелют крылатые, легкие чадры
В бледноланитные где-то миры.

Ах, не пора ли и всем нам влюбленным
С грустной проститься земною купелью?
Ах, не пора ли под сводом червонным
Белою стать навсегда капителью?

Я жемчужница в тихом заливе,
Неприступен мой маленький дом,
Не страшны мне приливы-отливы
И прожорливой плоти содом.

От скуластых подводных чудовищ,
От зобастых ныряющих птиц
Не убудет искристых сокровищ
Из-за духа зубчатых бойниц.

Я снаружи шершав и невзрачен,
Но живу я глубоко внутри.
На молитвы досуг мой потрачен,
Я молюсь от зари до зари.

Я отшельник, не знающий мира,
Извивающегося вокруг,
Но во мне из любовного мирра
Драгоценный родится жемчуг.

Многолетнею схимой заслужена,
Средь кровавой всеобщей вражды
Для меня родилася жемчужина
Из глубокой и чистой воды.

И на сердце лелея болезную,
И нездешней любовью любя,
Я всё снова десницу железную
Отстраняю судьбы от себя.