Варвара Малахиева-Мирович - Хризалида. Стихотворения

Всё это сон. Любовь, борьба,
Возврат, и Смерть, и воскрешенье…
Молчи, Душа. Творись, судьба.
Расти, могильное томленье.

Уж замер вздох в твоей груди,
Уж запечатана гробница.
Еще немного подожди,
И пробуждение свершится.

Господи, высоко Твой престол.
Долетит ли вздох моей молитвы?
Господи, последний час пришел.
Одолеет дьявол в этой битве?

Новой мукой, пламенем скорбей,
Закали еще мой дух лукавый
Иль сожги его рукой своей,
Но пускай не одолеет дьявол.

Как тень убитого от места не отходит,
Где кровь его лилась, где взяли жизнь его,
Так и моя душа и днем, и ночью бродит
Вкруг сердца твоего.

Что нужно ей в храмине тленья,
Следов ли ищет крови пролитой
Или укрыться хочет на мгновенье
От вихрей стужи мировой?

Мой дух о ней, как о тебе, не знает,
Кто жив, кто мертв, и где ваш бедный прах.
Он в каждом взмахе крыльев улетает
Туда, где Солнце Солнц сияет
Ему в нездешних небесах.

Не задуй моей лампады,
Не гаси моей свечи,
Дел не надо, слов не надо.
– Веруй, мучайся, молчи.

Только в смерти Божье слово
Разрешит нас до конца
От меча пути земного,
Нам пронзившего сердца.

Ночи стали холоднее,
Звезды меньше и бледнее,
Все прощания легки,
Все дороги далеки.

Крики жизни дальше, тише,
Дым кадильный вьется выше.
И молитва в час ночной
Жарче солнца в летний зной.

Всё, чему увять – увяло.
Всё земное малым стало.
И с далеких берегов
Неотступный слышен зов.

В бессолнечной угрюмости осенней
Тяжелая свинцовая вода,
Как счастья, ждет волны оцепененья
И панциря из голубого льда.

Скуют тоску могучие морозы,
Былую муть заворошат снега.
И белых дней потянутся обозы…
О, как зима долга!..

Точило ярости Господней [75]
Еще не доверху полно,
Еще прольется и сегодня
Убийства древнее вино.

Ты, засевающий над нами
Твои незримые поля
Земною кровью и слезами,
Ты, чье подножие – Земля,

Зачтешь ли ей во искупленье
Ее кровавые ручьи,
И каждый вздох ее терпенья,
И каплю каждую любви?

Грустно без тебя мне, крохотный мой друг,
Проходить песчаными желтыми холмами.
Всё переменилось, всё не то вокруг,
Всюду смотрит осень сизыми очами.

Ветки поредели. Буро-золотой
Скатертью покрылся наш лужок зеленый.
Божия коровка над сухой травой
Зимнего приюта ищет полусонно.

Вот ко мне на палец медленно вползла.
Ухает за дальним лесом молотилка.
Божия коровка, осень к нам пришла,
Божия коровка, где моя могилка?

Ветряные мельницы веют над горой.
Все изломы крыльев так близки и четки.
Слитые с правдивой осени душой,
Мысли так бесстрастны, так просты и кротки.

У пеньков, где вечером ждали мы овец,
Волчьих ягод рдеют злобные кораллы.
Мертвых листьев шорох говорит: «конец».
Звезды твоих глазок говорят: «начало».

Звонят, звонят у Митрофания [77],
В Девичьем плачет тонкий звон.
Чье сердце жизнью смертно ранено,
Тот любит праздник похорон.

Хоругви черные возденутся,
И плащаницы черный плат
Научит плакать и надеяться,
И смертью смерть свою попрать.

Спит твоя девочка там, меж крестами [78],
К ней заросла на кладбище тропа.
Бродит другая нездешними снами,
Третья под церковью бродит, слепа.

Всех ты баюкала песнями нежными,
Всех ты оплакала в ночи без сна.
Приняло ль сердце твое Неизбежное?
Выпило ль чашу до дна?