Марлена Рахлина: Собрание стихотворений. Роман в стихах (сборник)

А только снятся ночью
глаза его недобрые,
и в голове ворочаются
слова его пудовые.
Стоит герой, хохочет,
а помирать – не хочет.

Тут рады ли, не рады –
еще выходят сто:
– Ребя, не смейся: Правда –
вот то-то, мол, и то!

Слушай сказку, милая,
разуй свои валенки.
Жили-были большая Сила
и Соломинка. Маленькая.

Сила Солому ломит,
Солома гнется,
а Сила гневается,
что Соломинка не сломалась,
и все ломит Солому, за славой гонится,
пыль поднимает и ветер,
а Соломинка
гнется,
гибнет,
гниет,
но не ломится!

Кто лучше, мама?
Кто сильнее?
И кто нужнее на свете?
Сила
или
Соломинка?

Побудь-ка с нами, мальчик статный,
иронизируя и злясь,
с лицом тоскующим и странным,
с печалью слов и мраком глаз.

На тех, чьи строки розовеют,
чьи излиянья – теплый душ,
отвержен, гневен, разуверен,
ты взгляд свой сумрачный обрушь.

Когда ты знал, что скрасить нечем
тоску и стыд своей души,
словам безрадостным навстречу
ты шел и был неустрашим.

Так что ж кинжал твой – вновь игрушка,
зачем же правнуки твои,
упрятав головы в подушки,
отвергли славные бои?

Неужто только бодрым маршем
и болтовней по мелочам
ответить можно будням нашим,
коротким дням, скупым ночам?

А дни бегут. А годы тают.
Все ярче свет. Все меньше снов.
И горьким мыслям не хватает
холодной, крепкой стали слов.

Слова, слова! Как вас руками,
руками голыми возьмешь,
когда вы твердые, как камень,
когда вы острые, как нож,

когда вы таете, как сахар,
когда вы вьетесь, как змея,
когда в тяжелых ваших лапах
дней уходящих острия…
Но ты, поэт, и ты, прозаик,
словам слуга, словам хозяин,
что ж ты в стране лукавым гостем?
Зачем твой гордый голос стих?
Зачем молчит железный стих,
облитый горечью и злостью?

Когда
страдают люди,
что им
слова напрасные,
штык, не иглу им, – дыры штопать.
Люблю Некрасова.

Когда обида жжет и губит –
ударь, не спрашивай.
Беду и боль душа не любит.
Люблю Некрасова.

Когда страда – не ожидают
ни сна, ни праздника,
горшки не боги обжигают.
Люблю Некрасова.

И как ни красьте стих дешевый
словами красными,
люблю! Вы слышите, пижоны?
Люблю Некрасова!

Не ври, не ври, здоров, не болен
свою судьбу благодари,
ешь хлеб и мясо. Будь доволен,
и лишних слов не говори.

Люби жену. Лови ночами
ее дыхание у щек.
И так, в терпенье и в молчанье
будь жив: чего тебе еще?

Эпохе под ноги травою
стелись, перемогая боль.
Зачем так горько и тревожно
искусство плачет над тобой?

Его бессмысленная сила
вдали от рабства и от зла
так высоко тебя носила
и никуда не унесла…

Под лязг железный, звон кандальный,
сквозь стон отцов и сыновей
поет нежданно и скандально
смешная птица – соловей.

Смотри, здесь корень чуда,
здесь чуда корешок.
Не говори: все худо! –
все будет хорошо!

Скажи, художник,
всем ли дается унести
свою большую землю,
как яблоко в горсти?

С ней говорить и слушать,
переливать в тиши
в ее большие уши
тревожный гул души.

В ее большие руки,
свисающие вниз,
дать найденные руды
с железом мысли в них.

В ее большие губы,
твердящие азы,
вложить жестокий,
грубый, карающий язык.

Вот над землею милой
румянится заря.
Неужто это мимо?
Неужто это зря?
В ее большие груди
Влить молоко любви.
Иначе мы не люди.
А надо быть людьми.

Давайте делать жизнь
по своему подобью,
на части разложив,
упрямо и подробно.

Из подлых мелочей,
нам захламивших душу,
из мыслей-малышей,
дрожащих, только дунешь.

Сгорая и боля,
из старого, родного,
истлевшего белья
давайте делать снова.