Сергей Танцура - По ту сторону радуги

Гордый духом, он догмы отринул,
Сбросил старый церковный запрет,
И границы Вселенной раздвинул,
Утверждая, что их вовсе нет.

Он увидел, что звёзды все – солнца,
Ну, а Солнце – всего лишь звезда.
И что жизнь всюду яростно бьётся,
Чтоб не сгинуть во тьме без следа.

Он ступил на порог Мирозданья
И вдохнул полной грудью простор…
Но суровы дороги познанья —
Получил он жестокий отпор.

Инквизиторы долго пытались
В лоно церкви вернуть гордеца,
Чтобы крылья мечты обломались
И признал он свой грех до конца.

Но напрасны их были старанья;
Смысла жизни своей не предав,
Он в костёр шагнул без покаянья,
Смертью правду свою доказав.

Полуулыбка, полувзгляд,
Вуаль, что полускрыла локон.
А за спиной увалы спят,
Туман – весь берег заволок он.

Как змей, ползёт разбитый тракт
И исчезает за скалою.
Вдали уж отгорел закат
И меркнет свет над головою.

Но тьмы всё нет; она бежит
От взора твоего, о, Мона!
Ведь ты как боги можешь жить,
Не зная времени закона.

Спит древний замок, и кошмары
Всю ночь мерещатся ему.
И кажется: не нужно даром
Ему всё то, что наяву.

Толпой здесь привиденья бродят
По залам, пыльным и пустым.
Стеная, в комнаты заходят
И исчезают, словно дым.

Им больно видеть, что осталось
От славы и величья их.
Где пир гремел – там нынче старость,
И звон мечей давно уж стих.

Нет больше рыцарей, и дамы
Здесь кринолином не шуршат.
Забыли их. И лишь курганы
Над их могилами молчат.

Спит древний замок. Одинокий,
Века проводит он, как день.
И Вечность – властелин жестокий —
Над ним простёрла свою тень.

Там, где небо падает на землю,
Там, где м о ря необъятна ширь,
По волнам несутся каравеллы,
Постигая неизвестный мир.

Непокорные, несутся сквозь пространство,
Прошлое оставив за кормой.
Но смеётся Время: «Всё напрасно,
Сгинет всё, что было, вслед за мной.

Всё исчезнет, покрываясь мраком,
И замрёт в преддверье пустоты.
И, отмеченные смертным знаком,
Не уйдёте вы из этой темноты.

Растворятся в бесконечном тлене
Ваши чувства, мысли и мечты.
Миг свершений и года сомнений
Разобьются об утёс тщеты».

Но в ответ лишь волны словно скалы
Раздирают в клочья небеса.
И молчат седые капитаны,
Подставляя ветру паруса.

Смерти нет. И море будет вечно,
Небо будет вечно и земля.
Смерти нет. И мчатся каравеллы,
Открывая новые края.

Чинкуэда в руке да мушкет на плече,
А вокруг – лишь гнилые болота.
Где-то золото здесь, словно галька в ручье,
Но стрелу получать неохота.

Дикари по кустам, будто тени, скользят,
Оперённая смерть тихо свищет.
Нам вернуться бы… Только обратно нельзя —
Ни воды нам не хватит, ни пищи.

День за днём мы идём всё вперёд и вперёд:
Будь же проклята эта конкиста!
Наши лица черны; моет их только пот.
Мы забыли о Деве пречистой.

Мы не видим уже ничего, никого —
От усталости мы отупели…
Боже, как же Севилья теперь далеко!
Нас там, верно, отпеть уж успели.

Нам бы только найти этот город чудес,
Что сверкает под солнцем лучисто.
Нам бы только дойти… О, великий Кортес!
Будь же проклята эта конкиста!

Песочные часы на черном фоне —
Пиратский флаг.
Способно ль что еще в открытом море
Внушать так страх?
Судьба слепа, но скрыться невозможно
От глаз её.
Дерись, моряк, иначе здесь несложно
Пойти на дно.
И не молись Христу ты иль Нептуну —
Враг ближе их.
Поверь, моряк, скорей в свою Фортуну —
Бей за двоих!

Клинок сверкнул в ночи бесшумно,
Свет звёзд разрезав на куски,
И по губам скульптурно-умным
Скользнули капельки тоски.

Упали наземь – и поднялись
Ростками будущей беды,
Чертополохом буйно взялись
Там, где кончаются следы.

И слабость, холод, боль и мука
Пронзили разом сердце вдруг…
Клинок сверкнул в ночи без звука
И свет погас. Прощай, мой друг.