Александр Власов: Катрены

Хуление на Духа признавали

За критикой библейского листа,

А просто так Его бранить едва ли

Имели горе чьи-нибудь уста.

Но критика – не пара брани злобной:

Дано осуществляться с тактом ей.

Примеров осторожности подобной

С лихвой принёс юдоли Назорей.

Корил обиняками, втайне где-то

Законы, что предписано блюсти —

И нет Ему прощения за это?

Любая воля к истине в чести.

Крылатым – одиночество на воле,

Земным – оковы нежности милей.

Стремиться всем угодно к лучшей доле,

Прикрасы же даёт отшельник ей.

Неважно существует единица,

Тогда как полноценно – большинство.

Тому в его шагах осуществиться,

Другому – в окрылениях его.

Захочется другому жить иначе,

Блаженства крепче сбитых обрести —

Прийти не посчастливится к удаче,

К успеху дела также не прийти.

Изгнали жён языческого мира,

Жилья чтоб не лишиться по суду,

Строкой чтоб из умершего кумира

Не пренебречь у сердца в поводу.

С утра священник Ездра до обеда

Читал из Моисея пред людьми,

И все во время слушания бреда

Стояли ровно, плакали детьми.

Но строки, что на деле меньше святы,

В осмысленной оценке не жалей:

Чудовищными бедами чреваты

Словесные плетения вралей.

В любви не проявляющего пыла

До ревности желая довести,

Не раз она надорванно спросила,

Дано ль его товарищу прийти?

Покоя не лишился бессердечный,

В придачу без труда пришлось ему

Задеть её приветливостью вечной

Ко спутнику лихому своему.

Но после трудно выдержанной ночи

Недаром он отпрянул ото сна:

Дурному вновь её приснились очи —

И краской счастья тронулась она!

Живущему в аскезе первозданно

Свои печали пало обрести.

С опасностью трудиться непрестанно,

Дела в уединении вести.

Без устали чураться развлечений

И всей подчас обузы бытовой.

Работе же подобных исключений

Пожизненно казаться роковой.

Живущему во многом искажённо —

Страдать от ощущения тщеты,

Безумия бояться напряжённо,

Но всё-таки иметь его черты.

На чей глагол отрадно опираться,

Чтоб думать и молить Отца верней?

Желаю сам я в чём-то разбираться

Без малых и больших учителей.

Кто стонами проймёт Его своими —

Вопрос ещё достаточно большой:

Речистые с молитвами живыми

Иль вы с одной заученной мольбой?

В ней нет от вашей сущности ни слова:

Подобное в ней даже ни к чему;

В ней места нет иному никакого,

Наималейшей нови нет Ему.

Работает исправно мысль обмана

На лёгкой вере множества людей.

Заметного не будет им изъяна,

Напрасны выявления вралей.

Последние блестят успешной силой

С опорой на завет известный свой:

Необходимо лжи казаться милой,

Но пуще быть ей надобно большой.

В большую ложь охотно сонмы верят,

А выявиться свыше ляжет ей —

Лжецы наглей другую ложь отмерят,

И дело оживёт ещё смелей.

Целуем искони мы крест единый,

Вкушаем из единой чаши мы —

Владеть и чьей-то плотью голубиной

Приходится со многими из тьмы.

Во храме разве мы не подавляем

Естественной брезгливости своей?

Не зря, видать, отпор осуществляем

И в алчности интимных актов ей.

Созданий щепетильного покроя

В любовь и храм излишне не зови,

Но впрямь и коршун ярого разбоя

Опрятней где-то голубя любви.

Творцу молитва та не надоела?

К ней слух Его не сводится на нет?

Она тебе постыла до предела —

А как Ему за тысячи-то лет?

Униженно пред Ним иной хлопочет,

А свыше не даётся ничего —

Должно быть, Отче этого не хочет,