Игорь Мальков (Мор): Свидание с несостоявшимся

Не шляпу, жизнь одел я набекрень —
Разбросаны отрывки и наброски.
Я лунный свет накинул на плетень,
Закрывший, словно занавес, подмостки.

Я протираю небо по утрам,
Дождем грибным тоску с души смываю,
Дарю слова неведомым устам
И незнакомцев за свой стол сажаю.

Делю их груз пороков и грехов,
Черпая силы в тайнах мирозданья.
И чтоб не слышать лязг своих оков,
Слова любви шепчу, как заклинанья.

На день рождения вселенной
Совсем недавно был я зван —
В пустыне темной и безбрежной
Рождался первый океан.

В безмолвье прозвучала лира —
Ни звезд, ни солнца, ни планет:
Вдвоем мы у истока мира,
Где даже Бога еще нет.

Взывая к первому восходу,
Собою тьму разорвала:
Будила музыка природу —
Так лира Господа звала.

Ушедшее время подобно туману,
Приходит во время бессонных ночей —
Брожу по прошлому, как по чулану,
Среди заброшенных старых вещей.

Нет места на полках и пыльном полу,
Так много скопилось – кладезь бездонная.
А вот и шкатулка в дальнем углу,
В которой хранится всё несвершенное.

Ее открывая, я не ропщу,
Лишь груз сожалений со мною прокравшихся.
Зачем же я здесь? И что я ищу?
Пришел на свидание с несостоявшимся.

Хоть раз послушайте себя,
Внимая, но, не соглашаясь,
И чувств своих не хороня,
На возражения решаясь.

Потом взгляните на себя,
Не прячась и не убегая,
Откройте правду бытия,
Ее впервые познавая.

Признайтесь во своих грехах
Душой и сердцем – не словами,
Застывшей клятвой на устах,
Скрепленной вашими слезами.

Не ожидая благ земных,
Не вопрошая чуда рая,
И не роняя слов пустых,
Пред Богом от стыда сгорая.

Я прошел по лугý, не заметив цветов,
Пересмешника слышал, но не узнал,
Растерял, промотал, всё богатство миров.
Возможно, не то и не там я искал.

Всё чаще минувшее вижу во сне,
Чувства бегут – вдруг стали пугливы.
Привык я валяться в душистой траве,
А тут волдыри от жгучей крапивы.

Меня накрыло тучею бордовой,
Дождя ни капли так и не пролившей.
Я укрываюсь ею как покровом,
Пропахшим переспелой вишней.

К забытому истоку припадаю —
Течет в нем боль, что так и не простила.
Калитку на ночь плотно прикрываю,
А то кручина в гости зачастила.

Обрывки фраз на скомканном листе —
Они кричат. Пронзают тишину.
А лунный свет на стареньком холсте
Мостит дорогу в холод. В вышину.

Но нет ответа в строках на полу:
Припасть к земле?
Или над ней взлететь?
И вот, прильнув к замерзшему стеклу,
Я в нем пытаюсь небо разглядеть…

Ночная мгла. Лишь отсвет лунный
Пески зыбучие ласкал:
Бродил в пустыне ангел юный,
Как будто что-то там искал.

И вдруг вскричал: «Прости! Я внемлю!»
Впервые волю дав слезам.
Тут небо бросилось на землю
И превратилось в океан.

Прощаясь с прошлым безвозвратным,
Не я исход мой изберу.
Кем стану: Полем благодатным?
Или песчинкой на ветру?
Одной рассветною росинкой,
Средь не услышанных шагов?
Иль высохшей давно слезинкой,
Упавшей с белых облаков?

Крылом ударила. Не по воде. По памяти.
Гладь встрепенулась годовыми кольцами…
И вот стою в толпе на стертой паперти,
Где нищие смешались с богомольцами.

Звенящий страх и будничность предательства
Вступали в битву с мыслями мятежными —
Творили гении на грани помешательства,
Оплеванные злобными невеждами.