Сергей Мартовский: Зеркальной комнаты осколки

Но бывает так в природе, бывает!
И далось мне — не из книжных страстей:
Если в будущеежизнь убывает,
Значит, прежде, — не в стихи, а в детей!

Большелобые!.. Пусть очень не судят,
Пусть себя по нашим судьбам прочтут…
Ведь и песен о любви не избудет,
Если юноши под небом растут!

Нет, не глухо в моем сердце, не глухо!
Лишь за тайное пыланьепрости…
Я приду к тебе — по кругу, по кругу! —
Даже если и погасну в пути…

Взгрезилось мне в молодой мечте
Вспомнитьприскорбный адрес…
И на разбитой дочесть плите
Стертую Жизнью НАДПИСЬ:

«…ОН, разрывавшийся на куски
Временеми сознаньем,
ОН, переполненный до тоски
Гневом и состраданьем, —
Был ОН — безгласен, и был — поющ!
Но, отражавшийдолю.
Люди! ОН — зеркало ваших душ,
Треснувшее от боли…»

И вновь, как в памятные миги
Дремучих дедовских веков,
Увидеть доблестные блики
Кольчужной ряби озерков
Дорожных луж… И отразиться
В дрожании веселых слез
На бурых веточках-ресницах
Родимых мартовских берез.

И вслед — в восторге вдохновенья,
Услышать таянье снегов
И чувствовать прикосновенья
Голубоватых ветерков.
И с трепетом благоговенья,
Как в давнем будущем , прозреть,
Что мир — оазис возрожденья,
Где невозможно умереть!

Начинается драма
С серединных страниц,
Где до срока — до срама! —
Согерои — без лиц!..

Не для недругов пьеса,
Зарифмована соль…
И скорбна поэтесса,
Обреченнаяв роль.

У судьбы-режиссера
Не прописан сюжет,
Здесь плохого актера
Представляет поэт…

Но, коль за́чато действо
И внимателен зал, —
Не во грех лицедейство
И не страшен финал!

Лишь бы вне декораций,
На задворках кулис,
Им сливаться — прощаться! —
Обнаженностью лиц…

Мир вам! выжавшим души
В кровоточие строк,
Оголившим досужим
Полыхающий ток!

Возжигается драма!
Возрождается свет!
…А неимущих срама,
Для горения — нет!

Предугадана, предыспытана,
Предназначена роль твоя…
Уносилась в свои края
От собрата незнаменитого;

Над снегами летела сонными,
Растекалась глазами — в синь,
И болелось — не ведать сил
Быть крылатою и непойманной!

Чтоб искаять вину попречную
Перед горькими на земле,
Разделенную в феврале
На — прощальную и предвстречную…

Я ослеп бы без птицы ве́щей,
Непонятной другим — не певчим…
Я метался по разным небам —
Все в похожих влюблялся птиц;
Все к чужим прибивался гнездам,
Неумелый для песен в клетках…
И, безгрешных птенцов голу́бя,
О птенцах горевал своих…

Но птенцы, оперившись, — к воле
Исчезают в веселых высях!
Ведь, грузнея по гнездам, птахи
Отвыкают летать и петь…
Но и силы бесплодны в небе,
Если — даже в весеннем! — пусто…
Умирают на воле песни,
Если нет им в ответ сердец!

…Заблудился я в трудных небах
Без своей путеводной птицы,
А она оказалась… рядом —
НА ЗЕМЛЕ! НЕ СО МНОЙ! И — МНЕ!..
А она — распластала крылья,
Как РАСПЯЛА СЕБЯ крылами!
Чтоб под каждым согреть — любимых…

Не судите поющих птиц!

Мне б не мир объять,
Мне б тебя обнять, —
Прояснившую, промелькнувшую,
Материнским теплом пахнувшую,
Неиспитую благодать!..

Нам бы вровень пройтись по городу —
Хоть по слякоти, хоть по холоду! —
Чтоб угрюмых людей — глаза
Оборачивали назад!

Мне не мир объять —
Мне б тебя назвать
В голос песенный — да по имени!
Предзакатная! Ты прости меня,
Покорившегося играть…

Но с судьбою еще поспорим мы,
Полыхая друг другу зорями!
И попятится режиссер
От вознесшихся на костер!

Нам не мир объять,
Нам на мир — страдать,
Рассыпать мечты золоченые…
Необвенчанно обрученные
Знают Дантову благодать!