Евгений Казмировский: Стыдно быть несчастливым

Их привезли к нам на страстной неделе
С курсантской срочно призванных скамьи.
Им, не обстрелянным, казалось там, в апреле
Что им открыты тайны всей земли.
Они были насмешливы, безусы.
И счет своим канонам был открыт:
Греха страшнее не было, чем трусость,
Почетней участи, коли в бою убит.

Но это всё, конечно, в идеале.
Истории исход известен всем —
«Фашистам что положено «отвалим»
И – вновь к решенью истинных проблем».
Но жизнь хлестнула жёстко, непривычно.
Запасный полк, вдруг ставший основным,
Пал полностью своим составом личным,
Оставив шанс для жизни остальным.

Наутро похоронная команда
Нашла его среди остывших тел,
Что защитили Сашку от снаряда,
Который до окопа долетел.
Отправлен в тыл, по всей стране скитался,
Учился, честно родине служил.
Но на земле тот уголок остался,
Которым он всё время дорожил.

Вернулся. Что ж? – былой деревни нету.
Шоссе шумливое, покошенный погост.
И в том краю, где он явился свету,
Вдруг оказался не желанный гость.
Все превозмог – ребята «подсобили»
И, как не странно, местный депутат.
И вот над безымянною могилой
Встал монумент, дразня электорат.

Я был повержен, стиснут, в прах раздавлен.
Превратностей не чувствуя судьбы,
Торгуясь в мелочах, теряем в главном,
И – вновь плацдарм оставлен без борьбы.
А он живёт по собственным законам,
Отточенным резцом его души.
И будет мир всегда к нему с поклоном,
Каким бы ни был этот мир большим.

Послушай, может, тут… ещё… оградку…
И деньги сунул, словно сбросил груз.
Ушёл к машине скоро, без оглядки,
Наверно зная – больше не вернусь.
Мельканье дней не составляет повесть.
Привычно протерев очков стекло,
Из мелочей сложить пытаюсь «совесть»,
Но мне в который раз не повезло.

Блиндаж наш освещён неярким светом,
Ребята добирают сон беспечно.
Письмо авось закончить до рассвета,
И, может, Кай наш сложит слово «вечность».

Вот скоро май и тишина такая!
Стрелять наверно пушки утомились?
Каким богам молиться я не знаю,
Я просто отдаюсь весне на милость.

Что по тебе тоскую – это знаешь!
Мне остаётся лишь в удачу верить.
Здесь каждый день сто жизней проживаешь,
И столько же живёшь в объятьях смерти.

Я на войне живу надеждой встречи,
Надежда эта даже раны лечит.

Вновь память – нашей жизни метроном
Качнёт весной по обнажённым нервам,
И затеснятся мысли о былом:
О том победном бое и о первом.

Не оценить живущим в тишине
Заслуги ваши в битве за отчизну,
Ведь каждый день, прожитый в той войне,
Был равен подвигу в привычной мирной жизни.

Не в наших силах угадать подчас,
Когда усталость нас, кряхтя, обнимет,
Но пусть наступит этот грустный час,
Когда последний враг окоп покинет!

Пусть тёплых дней не смолкнет хоровод,
И рощи вновь обильно зеленеют!
Вы много отдали за тот победный год,
И с каждым годом жертва все ценнее.

По улицам, хлебнувшим горя впрок
Чудовищной блокадною зимой,
Проплыл автобус – исторический лубок,
От прочих отличаясь новизной.

Георгиевская лента, алый фон,
Чуть впереди – осанистый овал
Вождя, чтоб не осталось у сторон
Сомнений, кто победу нам ковал.

Как вовремя возник ты, «культпросвет»,
Воздать тебе всегда готов за труд
Доживший мой израненный сосед,
Ну, и другой «непросвещенный люд».

Казалось, память – словно сталь крепка.
Но знает ли зачавший маскарад,
Как проредила Сталина рука
Людей, что отстояли Ленинград?

«Пришла пора – твердит апологет —
Вам жить с историей, какую заслужил…»
А как быть с теми, чей затоптан след,
И не найти в седой степи могил?

Дай бог, сегодня в споре повезёт.
А вдруг назавтра, птиц спугнувши клин,
Расправит крылья Сталин-самолёт,
Известный друг детей, герой былин?