Ярослава Полетаева: Дорога домой

Мне грешно завывать-запевать,
Маяться…
За меня семь сё́стр и братьев,
Каются.

Ведь давно все слёзы мои
Высохли.
Мои детки-бедки с три тучи
Вымахали.

Мне бы знать да какой там был
Замысел.
Как по полю чёрт завыл-
Зáносил.

Там должно быть так было
Пи́сано.
Начинай все опять
Сы́знова.

Я запря́тала твои украшения
Далеко-далеко далече.
Все непогоды и все лишения
Лишь по плечи.

Я закинула все подарки твои
На чердак, на комод, на крышу.
Закрываю глаза, и слышу в дали
Я твой голос слышу.

Я забыла твои телефоны все,
И зарыла в комоде книжку.
Твоя юбка любимая в пол плиссе
И любимая стрижка.

Я давно не просила друзей своих
Разузнать, как ты́ и где.
Я на гуще кофейной прочла двоих,
Никого на воде.

Я утратила всё, что когда-то писал,
И все то, что ещё напишу.
В этот день год назад ты дышать перестал…
Ну а я все дышу.

Я такая же, как и ты,
И смотрю я на тот же обрыв…
Мои чувства с твоих литы,
Всю вселенную светом покрыв.

Я на те же смотрю дома,
Свысока, как большая птица.
На просушку белья бахрома
Мне сегодня опять приснится.

За плечами четыре крыла-
Как твои, только все же темнее.
Ты всегда за собой вела,
Выбирая дороги вернее.

Но теперь я сама вожак,
И проснусь я сегодня одна.
Стол, скамейка, скрипка, лежак-
Моя жизнь сквозь прорехи видна.

Я теперь свои чувства тушу,
Сигаретным окурком книг.
На оконца стекло дышу,
Не узнав в отражении лик.

До рассвета четыре вздоха,
Мне бы в будущее заглянуть…
Мне вчера было очень плохо…
А сегодня опять в путь.

Я тебя бесконечно люблю…
Если полем пойдешь до зари,
В позаро́сшем густом хмелю,
Мою душу сачком лови.

Если знаешь, о чем молчу,
Улыбнись мне крапинкой росы.
Я напиться жучком лечу
Сокровенным причастьем лесным.

Если веришь своим мечтам,
Это поле тебе знакомо.
Для кого-то далекий храм,
А кому-то – покровы дома.

Я тебя бесконечно люблю…
С той поры, как родится день,
Каждый вздох пополам делю,
На твою помножаю тень.

И когда, повернув назад,
Заплутаешь в лесной тиши,
Заходи вглубь брусничных гряд-
Это капли моей души.

Ты играешь мне песни без слов,
Мы придумали их когда-то…
Тогда не было острых углов,
И Христос был живой и патлатый…

Ты играешь, а я молчу…
Ты уже все сказал, сыграв.
Я тебе мою жизнь вручу,
Для тебя незнакомой став…

Это песни живут давно,
Так давно, как звучит земля.
Но тогда было все равно,
А сейчас, только ты и я.

Кто сказал, что моя любовь
Для тебя будет что-то значить…
Одиночества тихий покров
Надо мной и Патлатым плачет.

Я слышу, я слышу, довольно звонить,
Я знаю, что пробил час.
Я поздно к обеду, меня бранить
Не будет твой строгий глас.

Мне руки умыли чужие люди,
Спасибо, все ничего.
Давайте помолимся старому блюду
И примемся есть харчо.

Я знаю, что скажешь, и даже знаю,
О чем промолчишь легко.
Ешь аккуратно, а то запятнаешь
Белых одежд покров.

А вечер сметает чужие крохи
И кроны других едоков.
Всему свое время, ничем не плохи
Порядки седых веков.

Всему своя правда, и ты, крылатый,
Ничем не докажешь суть.
Мы каждый сидим по своим палатам,
И молимся не уснуть.

Кривить я не буду, тебя не ждали,
Давненько остыл камин.
И только пришли, когда наливали
Христовую кровь в графин.

Я слышу, я слышу, довольно звонить,
Я знаю, что пробил час.
А я не приду – кого винить,
Решают уже без нас.

Ты послушай меня, подруга,
Доведется еще горевать.
За пределами нашего круга
Одинокая чуждая гладь.

За пределами нашего дома
Незнакомые лица людей.
И никто не услышит стона,
И не спросит твоих вестей.