Вячеслав Евдокимов - Белая Лебедушка

Всё приняла Фыонг серьёзно,
В ответ отцу сказала: – Есть! —
И с потом всё прошла, где слёзно,
Впитала всё. И в том ей честь!

И вот торжественно пред строем
Так командир сказал: – Я рад
Фыонг, бойцу теперь, пред боем
Вручить отмщенья автомат.

Сметай с земли прочь троеротов
И их союзный стайный сброд,
Гони, как мух, от мёда сотов!
Страна, терзаемый народ

Защиты ждут, освобожденья.
Не подведём же их, сыны!
Бои вести на упрежденье —
Закон наш, в этом мы сильны.

Сейчас наш взвод в составе роты
Взять за одну атаку лишь
Обязан пункт, где троероты
Жируют, в рисе будто мышь…

Ясна цель: выбить, закрепиться,
Обратно вовсе не сдавать!
Мы все – народная десница,
Крушить чтоб вражескую рать. —

И вот, подкравшись незаметно,
Огня открыли сразу шквал
И к цели бросились заветной,
Как ярый в бурю моря вал!

И всё б закончилось удачно —
Молниеносен был наскок! —
Да вдруг забил смертельно, смачно
Крупнокалиберный исток,

Потом другой, за ним и третий…
Пришёл враг, видимо, в себя,
И вот уж многих нет на свете
Бойцов, жизнь напрочь отлюбя…

Прижал огонь к земле всех круто,
Живуч он, даже не берёт,
Как заколдованнейший, будто,
И всеразящий миномёт…

Всё! Операция под срывом,
Её уж виден полный крах…
И вдруг, с одним души порывом,
Фыонг, исчез которой страх,

Взяла гранат и мин три сумки,
Стремглав взлетела выше туч
И, прекратить бойцов чтоб муки,
На огнеточки с тучьих круч

Вошла в пике и забросала
Мин градом грозным и гранат,
Их уничтожив, чем немало
В атаку вновь внесла заряд —

Она закончилась разгромом
В прах троеротова гнезда,
Что по войскам их было громом,
С иных слетела вон «звезда»…

Бойцы, взбодрённые победой,
Фыонг хвалили: – Ты кумир! —
Поклон от юноши до деда
Отвесив ей, А командир,

Всё благодарности ей ради
И, позабывши вдруг Устав,
По голове её погладил
И на колено вмиг припав…

Куда, смутясь, не зная деться
От всех нахлынувших похвал:
– Вам от всего спасибо сердца,
Но мой поступок слишком мал

Пред вашим мужеством, отвагой,
И что врага разбили вдрызг,
Что впереди, на два хоть шага,
Шли командиры, видя риск

Врага быть первою мишенью.
Давайте павших всех почтим,
Они достойны, без сомненья,
Среди нас всех, живы почти… —

Сейчас Фыонг страдала больше,
Свой на вопрос ища ответ:
И убеждалась чётче, горше,
Орла понявши вдруг секрет,

Когда свои вручал ей крылья:
Собой он жертвовал в тот миг!
Взлететь ведь мог, собрав усилья,
Один со дна. Но к ней проник

Орлиным чутким состраданьем,
Надежду видя в ней свою,
Врага что будет, всё ж, изгнанье,
И ею тоже. И в бою!

Он это ей доверил мщенье —
Вошла их жажда в резонанс.
К врагам безмерно отвращенье,
Оно к борьбе взывает нас!

Вот потому, взметнувшись в небо,
Боялась только одного —
Чтоб не ушла мощь крыльев в небыль,
Не подвести чтоб всех с того.

И, лишь заткнувши пасть тем точкам,
Вернувшись снова в взводный строй,
Глаза всё прятала платочком —
Лилися слёзы так струёй…

Шепнули крылья в утешенье:
– Не убивайся и уймись,
Твоё кипучее паренье
Ввек не отвергнет неба высь,

Пока пылает жизни бурный
Твой, нужный в битвах, огонёк,
Пока враг сыплется сам в урны,
Вдруг получивши твой пинок! —

С благоговеньем крылья холя,
Смывая кровь, сдувая пыль,
Душой тянулась к ним всё боле,
Они ей скрашивали быль.

И кто-то вот, на мысль богатый,
Кому не сунь-ка палец в рот,
С почтеньем имя дал «Крылатый»,
Ввиду имея свой он взвод.

И все одобрили, лучася,
А враг испытывал лишь страх,
Бойцам несло успех и счастье,
Врага ввергало в ужас, в прах,

Да укреплялась оборона
Над ними неба во сто крат,
Что не проскочит и ворона
Сквозь мощь воздушных строгих врат.

Но все усилья были тщетны:
Их патриоты днём и в ночь
Громили насмерть, и заметно
Сдавались те, бежали прочь…

А уж сеульцы-то тем паче,
Ведь, землю предали за грош,
У аккупантов – просто клячи,
А для народа – яд и вошь.