Василий РЕМ: Сборник стихов (избранные). Рожденный в СССР

Но слава к нему не приходит,
Наверно, пора не настала.
Спокойное солнце восходит,
У знакомого с детства причала.

Не слышно здесь пушек рычание,
И свиста не слышно снарядов.
Лишь в ночь лошадиное ржание
Вонзается – вместо раскатов.

Но все же тревожна граница,
И может случиться такое,
Что этот парнишка, как ангел,
Собой небеса успокоит.

Бог в Армению прислал, чтоб границу охранял,
Каждый день смотрю на гору, но ковчега не видал.
Наш район зовут Ибиш, есть дома, но нет тут крыш,
Сорвало все крыши бурей, вместо крыш лежит камыш.

Ворота, замок, упор – проскочить не сможет вор,
Нарушитель чтоб попался, нарастили мы забор.
А зимой преграда – снег, обеспечит он успех,
Тут и с лыжами утонешь, а без лыж – так просто смех.

На заставе номер два на вес золота дрова,
Истопить желаешь баню, их найдешь ты черта с два.
А на гору Арарат я смотреть уже не рад.
За два года так достала, что не надо и наград.

Ночью звезды сплошь горят, демаскируя наряд,
Даже если в маскхалате, зубы и глаза блестят.
Враг не дремлет, чуткий враг, хитрый делает зигзаг,
Притворится турок волком, воет сволочь на ребят.

А с вершины «два, ноль, пять» мне всю Турцию видать,
Женщин ходит очень мало, видно, дома все сидят.
Вижу – джипы, мужики, рядом бродят ишаки,
Вот сидит в хиджабе кто-то, изнывая от тоски.

Мой бинокль весьма хорош, от него не ускользнешь,
Коли вшивый кто-то бродит, я увижу даже вошь.
Солнце вышло из-за туч. По биноклю льется луч,
Светит в глаз, я плохо вижу, буду ждать подхода туч.

Вот «сработка» на С-100, кто в шинели, кто в пальто,
Ухватив стволы и лыжи, побежали на плато.
Запыхались, залегли, кто-то бродит там вдали?
Может, турок, может, зверь. «Эй, дозор, пойди, проверь».

Полчаса лежим в снегу, от дозора ни «гу-гу»,
Проверяет он «систему», весь по пазуху в снегу.
Провалился, что ль, в сугроб? Пробирает всех озноб,
Ведь бежали, пропотели, у меня так мокрый лоб.

Слава богу, всё, «отбой», не бежим теперь гурьбой,
А идем спокойным шагом на заставу, на покой.
Все пришли, ложимся спать в несогретую кровать,
Год служу – ни баб, ни девок за версту здесь не видать.

Ах, Армения моя, ты была тогда ничья,
Все подряд тебе служили, и с ружьем, и без ружья.
А теперь ты далеко, так забралась высоко,
Что с вершины Арарата всю увидеть нелегко.

Все, Армения, прощай, злом меня не вспоминай,
Все же честно охраняли мы тогда твой дивный край.
А потом пришел Спитак – горе, горе, крики, мрак,
Мы душой с тобою были, нас воспитывали так.

Служба кончилась – домой, попрощавшись все с тобой,
Из святого Еревана мы в Европу, на покой.
Все прошло, идут года, не забудем никогда,
Ведь родная нам застава в сердце нашем навсегда.

Когда был молодым офицером,
У границы с винтовкой «гулял».
И в таежном лесу, между делом,
Вдоль дороги березки сажал.

Подросли, зашумели березы,
Ночью были мне вместо свечей.
И качаясь, стоят, как матросы,
Вдоль границы любимой моей.

Но граница бывает тревожной,
Все не спят в непогоду враги.
И крадутся тропою незримо,
Только тихо скрипят сапоги.

Этой ночью сидел я в засаде,
Слышу чьи-то кошачьи шаги.
Я не думал тогда о награде,
А шептал «Господь! Мне помоги».

Шли они на меня, чуть ступая.
Диверсантов дозорных отряд.
«Стой!» – кричу я, патрон, досылая.
Но в ответ застрочил автомат.

Засвистели незримые пули,
Я ответил им метким огнем.
Двое сразу навеки уснули,
Одного задержали живьем.

Вот светает, идем все гурьбою,
Две березки на тропке лежат.
Ночью нас заслонили – собою,
И погибли, спасая солдат.

Воздух треплет солдатам лицо,
И уносит их встречный поток.
Руки ищут тревожно кольцо,
Как осенний лечу лепесток.

Припев:
Синевы мне приятен уют.
Почему с высотой так приятно?
Кто хоть раз надевал парашют,
Тому это, конечно, понятно.

Мне на службе опять повезло,
Нас Андропов послал в десантуру.
Я согласие дал, всем на зло,
А теперь понимаю, что сдуру.