Август Кинг - Тайна бессмертия. Повесть

Наверху его охватил удивительный восторг, который закружил голову. Он смотрел на красивые леса и тонкую полоску реки у себя под ногами и понимал, что такого счастья он больше никогда не сможет испытать. На сотни километров простирались нехоженые леса, переливаясь зелёно-изумрудными оттенками. Ветер, гуляя по верхушкам многовековых деревьев, казалось, был живым, и нежно расчесывал им макушки. Тело Джона стало легким, и он почувствовал себя парящим над лесами и реками. На глазах появились слезы счастья, и казалось, что стоит только легко оттолкнуться ногами, как ты полетишь и останешься в этой красоте навсегда. Он уже слегка наклонился вперед, но почувствовал, как цепкие руки проводника, впились ему в запястье и дернули с силой назад. Острая боль в руке отрезвляла… Он повернулся и увидел, как проводник улыбался…

– Я же говорил, – засмеялся он, – здесь все хотят остаться навсегда. Люди помнят где-то в глубине души, что когда-то умели летать и эта память им не дает покоя. Я бы мог Вас отпустить, но тогда Вы не увидите того, зачем пришли, – смеялся он, – за этой горой сеть пепельных озер. Туда никто не ходит, кроме шаманов. Этих озёр десятки тысяч и все они совершенно одинаковой идеально круглой формы. Почти никто оттуда не возвращался, потому что, к какому бы озеру Вы не подошли, Вам кажется, что Вы на нем уже были. Мы пойдем туда завтра.

Утром оказалось, что идти к шаману не может никто, кроме Джона. Все лежали на кроватях, не в силах пошевелиться. Местные жители утверждали, что их не пропускают духи умерших шаманов, которые высасывали из них жизненную энергию, но он подумал, что это действие «целебного молока», к которому желудки горе-путешественников не были привычны.

Джон зашел к Николь. Она лежала, как и все, без признаков какой-либо болезни, но по её словам, всё тело было налито огромной тяжестью, не дававшей ей пошевелиться. Она пожелала ему удачи, нежно взглянув на него.

– Никто не знает, что нас ждет впереди, – сказала она, – возможно, что ехать искать истину у какого-то шамана было не самой лучшей идеей. К тому же, неизвестно, что будет лучше: остаться здесь или идти по болотам, – отшутилась Николь, взглянув на него.

Он протянул руку, чтобы дотронуться до неё. Когда их пальцы соприкоснулись, Джон увидел, как белый шарик энергии, перешел к ней. Николь приподнялась на кровати: в глазах мелькнул огонёк.

– Я буду тебя ждать. Возвращайся быстрее, – сказала она.

– Обязательно, – ответил Джон.

Пробираясь по болотам и рассматривая змей, расползающихся под его ногами, Джон размышлял над своей жизнью. Он представлял своих друзей, которые сидя дома и попивая пиво, спокойно ждут своей участи. Почему он не мог жить также? Что его звало непонятно куда? Что он там искал?

Пока они с проводником отдыхали у костра, над ними раскрылся огромный купол неба, усыпанный звездами. В этот момент то, что он видел, напоминало ему вечную пустоту, на пороге которой мы стоим в момент своей смерти, восхищаясь и пугаясь этой темной бесконечности, о которой мы так мало знаем. В его голове сложились строки:

Кстати, дом шамана оказался не очень далеко. Это была покосившаяся избушка, стоящая между болотцами, где вокруг небольшой полянки лежали обугленные деревья, поваленные какой-то огромной и непонятной силой.

– Только не подумай про него что-нибудь плохого, а то потом будешь всю жизнь писаться по ночам, – предупредил, рассмеявшись, проводник.

Они проникли внутрь дома, где в нос сразу ударил запах каких-то трав и еще бог весть чего. Шаман оказался невысоким чрезвычайно подвижным человечком, очень похожим на ребенка, но с серебристой сединой. Тело его всё время двигалось и каким-то удивительным образом гнулось, как будто у него вообще не было костей. Он постоянно делал какие-то, понятные только ему, жесты руками и что-то бормотал. Что-то в нем выдавало европейское происхождение, и это немного смутило Джона. Шаман взял бубен и начал равномерно бить в него. Мозг и сердце Джона сразу откликнулись на этот ритм, который отдавался где-то глубоко внутри, глаза потеряли фокус, а все вокруг стал медленно расплываться.

Он попробовал сфокусироваться на рисунках, которые обильно покрывали стены хижины. Рисунки двигались, извиваясь как змеи, затем, став объемными, начали переливаться изумрудно-золотистыми цветами. Это действительно было похоже на змей, кожа которых блестела на солнце.