Игорь Кравец - Cтансы и сонеты к Аннушке

Моя любовь – как ствол берёзы
Весною ранней без листвы,
И чувств застывшие стрекозы
Звенят, как струны тетивы.
Моя любовь подобна морю,
Что беспокоится, штормит,
И вслед ему, волненьям вторя,
Душа болеет и скорбит.
Любви бессонная изнанка,
Беспроводной парящий ток,
Очарованья нежный шок
И в небеса надежд стремянка —
Так между делом, просто так
Любовь во всём являет знак.

Небо светлое, в лазури,
А под ним – зелёный лес,
Дуб в богатой шевелюре
Среди ясеней-повес.
Отчего же свет не греет,
Только душу бередит,
А в тени густой аллеи
Старый дворник мирно спит?
На душе – тоска тревога,
На душе – семь долгих зим,
Не помянет всуе Бога
Дом обретший пилигрим.
Дом – исканий плод и странствий,
Он прекрасен и гражданствен.

Как много места в жизни для искусства,
Когда мы в поисках нетленной красоты
Взбиваем прах нетронутой мечты
И месим тесто звонких слов искусно!
Как много места в жизни для искусства!

Повсюду, как пылинки бытия,
Как пух, несущий семена удачи,
Природа, царствуя, дарует зрячесть
И вечный зов из места забытья.

И малость каждая свой лик отобразит
В словах, растящих имена и звуки,
В них – красоты проявленные муки,
И твёрже камня непреложный щит,
До гроба верность вечности-поруке.

Сквозь пожухлую листву
Прошлогодней осени
Зелень рвётся в синеву,
И мерцают в просини
Капли звонкого дождя,
И текут потоками,
Почву влагой бередя,
Точно мысли строками,
Слёзы бурные весны,
Перекаты быстрины,
Радости весенние,
Набирает влагу лес,
Почек зелени разрез —
Вешнее биение.

Обложили тучи небо серым пеплом,
Зарево сгорело, обрели покой
Тени, что метались от лучей рассветных
И ползли, сплетаясь, чёрною змеёй.
Серый пепел неба – словно плащ от света,
Будто погребальный отгорел костёр,
Только контур диска, рамка силуэта
Украшает небо, как пустой декор.
На душе тревога, на сердце забота,
Ненадёжно небо и грозит грозой,
Из-под спуда жизни, как ручей из грота,
Пробивает тропку счастье нам с тобой,
Да не скроет пепел света, что невидим,
Что идёт, блуждая, от души по нитям.

Когда смотрю сквозь плен твоих ресниц
В туманное окно осенних хлябей,
Я вижу буйство падших багряниц
И на руках струящийся шёлк прядей.
Когда вопьюсь в твои, как смоль, глаза,
Как в недра неразведанных сокровищ,
Грудь полнится, как ветром паруса,
И я плыву ладьёй средь звёздных скопищ.
Когда в глазах бескрайний горизонт
И навигацию без астролябий
Вершит душа – непознанный архонт,
А сердце ждёт любимых рук объятий,
Я вновь смотрю в сетчатку напрямик
И вижу, как рождается наш миг.

Она искала глазами
Средь встречных лиц его взгляда
И умывалась слезами,
Что падали вниз каскадом.
Она говорила нежно,
Чтоб, удержав, не обидеть,
И думала: он, как прежде,
Захочет её увидеть.

Она искала глазами
В пустом пространстве, как знака,
Следы от него, белками
Сверкали огни из мрака.
Она утолила жажду
Исканий любви напрасной,
Когда повстречала однажды
Его в рубахе атласной.

Был вечер весенний, майский,
Закат багровел, сгущаясь,
И лился вином токайским,
Любовь сердцам возвращая.
Она отзывалась взгляду,
Что шёл из глубин натуры
И проходил разрядом
По гребню её фигуры.

Весь мир в кулачке сжимая,
Она берегла молчанье,
И шёпот соцветий мая
В груди забылся в блужданье.
Приветной весны дыханье
Сердца распаляло страстью,
Оставив в ней завещанье
Мужской нарочитой властью,

Он утром ушёл, не смыкая
Лучи двух сердец в созвездье,
Его унесла кривая,
Похоронив известье
О нём, о любви косматой,
О чувствах, в ночи прекрасных,
И девочка стала платой
За страсть к рубахе атласной.

И красотой воскреснет в детях