Саша Аксёнова - Просто Аксёнова. Стихи

Слушает щебет, смотрит в глаза
Тех, кто поближе к вселенной.
Тетушка Тася, которой за-за,
Топает с пьяницей Геной.

Катит коляску, ворчит по тропе:
«Дочке почти уж два года,
Хоть бы зашел. У неё ДЦП.
Толку с тебя, идиота».

Гена кидает пером голубков
Прямо за шиворот Тасе.
Девочка смотрит на них, дураков,
Взглядом, исполненным счастья.

Ванную тащат за триста рублей
Два забухавших таксиста.
Третий бомбила уснул прямо в ней,
Греется в солнце лучистом.

Шайка подростков встает со скамьи:
«Хули, садитесь, бабуля».
Бабушка нежно кивает на них:
«Да и присяду, а хули?!»

Не существует ни зла, ни добра,
Нет ни плохих, ни хороших.
Мир идеален сегодня с утра.
Как же прекрасен он, Боже…

Купила себе, блядь, кеды,
В мелкий горошек аленький.
Сижу в них и жду лета,
Ладно хоть не в купальнике.

Лишь за окном что-то
Ветер и снег обоссанный.
Черные, сука, колготы —
Сжечь вас со всеми начесами

Прямо в корзине, в «Меге».
Летом напялю валенки,
Буду мечтать о снеге,
В желтый горошек маленький.

Пишу: «Получатель – Лето»,
Пишу: «Отправитель – Шурочка».
«Купила к тебе, блядь, кеды.
Сижу вот и жду, как дурочка».

Я все видела. Бегите же скорей,
Притупив глаза от любопытных встречных.
Как вы ставили в церквях неловко свечи
За здоровье незнакомых вам людей.

С попрекающим своим «Ну что ж ты, мать?»
До старушечьих домов несли пакеты.
Как осенним днем безногого соседа
Вывозили на аллеи покатать.

Тушевались от своей же доброты.
Вы плевали на гордыню и на робость
И любили так, что скатывались в пропасть,
И дарили анонимами цветы.

Вы торопитесь и сердитесь всерьез,
Уползая в свои раковины чаще,
Но однажды все настолько настояще,
Пусть однажды – но до дрожи и до слез.

Этих слез из огорошенных очей.
Вы их топите в снегу, и от удушья
Вас трясет под капюшоном равнодушия.
Я все видела. Бегите же скорей.

Спать и работать. И опять,
Страстно, во весь скелет
Спать и работать, работать, спать.
Милый такой сюжет.

А в выходные весело:
Выпей, да вновь ложись.
Думала, это депрессия.
Нет. Оказалось – жизнь.

Сегодня рок мой – просыпаться
В трамвае с номером пятнадцать.
От «Сорок лет» до «Вторчермет»,
От «Вторчермет» до «Сорок лет».

Фаталь-маршрут длиною в жизнь.
Кондуктор, душка, расскажи,
Как здесь, с тобой, взрослеют дети,
Как старики несутся к смерти.

Как давят яйца в сумках тётки,
И их же давят мужики…
Как много есть дорог коротких,
Но все они так далеки.

Мы подъезжаем к Вторчермету.
На РТИ пир сыроедов.
Вот жарит шашлыки Шамиль.
«Хот-дог», «кебаб» и «кура гриль».

Но нет же. Едем мы обратно.
Кондуктор, не пойми превратно,
Сегодня лишь пятнарь и ты.
Что за названье – «Алатырь»?

И тот ли то, кондуктор, город?
Весь перекроен и распорот…
С людьми прощанье и с домами.
И с тем Свердловском, с теми нами.

И остается только память.
Конец маршрута, как в бреду.

Жибайка, присная, до мозга.
Сыр пироедов возле КОСКа,

И Кирчик своей булкой манит.
Здесь я, пожалуй, и сойду.

Господа! Господа! Не мешайте вискарь
Односолодовый с Кока-Колой.
Задушевный дружище-диджей, кочегарь,
Нам, по-моему, завтра не в школу.

Нам, по-моему, завтра не в школу – сто лет,
А туда же, в своих леопардах.
Господа, господа, я пьяна в винегрет!
Господа, я сегодня в кокарду!

Диск-жокей, уважаемый, ну захуярь
Белый танец царице танцпола.
Хоть ускальтесь все, но… Не мешайте вискарь
Односолодовый с Кока-Колой.

Небо так низко над стройкой нависло,
Что облака над опавшей листвой,
Дворник по имени тетя Раиса
Гонит по лужам корявой метлой.

Я же по стройке иду вся тощая,
Кажется, облако съело меня.
И вот теперь весь рассвет угощает
Тельцем моим. Я бегу, семеня.