Саша Аксёнова - Просто Аксёнова. Стихи

Но жизнь моя, увы, не сказка,
И ты один, и нас-то рать.
Я не умею, как гимнастка,
Ни выгибаться, ни скакать.

Стою одна на остановке,
Смывает слезы теплый дождь.
А сердце бьется: «Вова… Вовка,
Люблю тебя, мой кроткий вождь».

Ищу мужика.

Пусть это звучит как-то грустно и старчески.
Пишу объявление, дико трясется рука.
Не просто там друга, соседа, товарища,
Сожителя, принца, поильца и так, еборька
ИЩУ МУЖИКА!

Попрошу в этом «Быстром курьере» я,
Чтоб жирным капслоком моя выделялась строка.
В России у женщин одно существует поверие:
Пока тебе нету еще сорока,
Ищи мужика!

Да и баба я, в принципе, справная,
И взгляд не налился враждой боевого быка.
Пусть скажет мне кто-то, мол, в жизни ведь это не главное,
Я сразу отвечу: ты тоже иди и ищи мужика!
Ищу мужика…

Чтобы с хатами, с тачками, с дрелями.
Да я размечталась, мне хватит и дрели пока.
В России у женщин одно существует поверие,
Что главное счастие – тупо найти мужика.

Я ищу мужика.

Интересные люди бухают в подъезде.
Интересные люди бросают детей.
Интересные люди сгорают от мести
И от злобы других интересных людей.

Заурядные люди нам жизни спасают.
Заурядные люди нам строят дома.
Заурядные люди наш сон охраняют,
Бескорыстно читают молитвы за нас.

Интересные люди убьют за награду.
Заурядные люди завидуют им.
Интересные люди бедней заурядных.
Но не хочется сдохнуть ни тем, ни другим.

Те, кто не делают нифига, —
Жизнь их обычно трудна и легка.
Только порой обвиняют украдкой
Тех, кто вкалывает за двадцатку.

Тот, кто вкалывает за двадцатку,
Живет несладко,
Живет несладко
И называет источником бед
Тех, кто впахивает за сорокет.

Тот, кто впахивает за сорокет,
В принципе, даже обут и одет.
Зрит он на тех, неразумных и нищих,
С пика своих сорока тыщ.
Исподтишка заплетая интригу
Супротив тех, кто рубит сотыгу.

Тот, кто, как правило, рубит сотыгу, —
Словно попавшие в высшую лигу.
Только печалят, занозою в зад
Те, кто прокачивают пятикат.

Те, кто прокачивают пятикат,
В принципе, даже живут без преград.
Томно мечтают, смотря в облака,
Чтобы вообще, ну во-обще дофига.

Те, у кого ну во-обще дофига, —
Жизнь их обычно трудна и легка.
Все остальные пускают в них слухи,
Проворовались, мол, подлые шлюхи.

Ну а для них – никого вообще нету,
Ни за двадцатку, ни с сорокетом,
Ни за сотыгу, ни с пятикатом.
Все это скучно для них, мелковато.

Те, у кого во-обще дофига,
Даже не смотрят на всех с потолка.
Лишь иногда так хотят быть, слегка,
Тем, кто не делает нифига.

Вру. Постоянно вру.
Вру на работе. Дома.
Громко. Рубаху рву.
Дочери, маме. Знакомым:

Как вы красивы, де,
Как я люблю вас сильно.
Часто вру. Всем. Везде.
Мастерски вру. Обильно.

Вру, как не знаю кто.
Вру, и зачем – не знаю.
Вру таксарям в авто.
Вру докторам. Больная.

Вру, нарядив пальто.
Вру перед каждой дверью.
Резко. И страшно, что
Вру – и сама же верю.

Вру натощак. С утра.
Вру в сообщенье личном.
Спросите: «Как дела?»
Я отвечаю: «Отлично».

Тут же во все табло:
Сами, де, как живете?
И на душе тепло —
Вы же мне тоже врете.

Разведи меня, пожалуйста, как дурочку.
Бакалеи мне навешай завитой,
Будто правда мы идем на кофий турочный,
С голубой горы Ямайки. Прямо с той.

Будто правда ожидает нас ионика:
Оззи Осборн, Мистер Кредо, Ференц Лист.
И Бальмонта ожидает пара томиков,
И скажи еще, что ты – филателист.

Я прошу, не вынуждай меня заранее
Оговаривать: «Поехали к тебе?»
С этой фразы только гибель мироздания
И желанье удавиться на столбе.

Разведи меня красиво, удивительно,
Обволакивай меня своим враньём.
Только больше, я прошу, не надо длительно
Мне показывать свой марочный альбом.

Кто-то закончил навечно полет,
Кто-то навечно небесный.
Тазик с пшеницею птицам несет
Старенькая стюардесса.