Марк Зильберштейн - Сборник упражнений (русский язык). поэзия

Из башни дней, не прожитых еще,
заглядывающий через плечо
той, что запишет повесть этих лет,
он видит хмурый, сумрачный рассвет,
песчаные холмы и облака,
пространство, выпитое в три глотка,
и путников, настигнутых бедой,
гонимых ужасом или нуждой.

И взгляд его, не знающий преград,
опережая нас на целый ряд
событий, устремится прямиком
туда, где лег рубеж (иль Рубикон),
пройдя который, должно перейти
в иное качество, а по пути —
запомнить прежнюю, накоротке,
жизнь, что была синицею в руке.

Есть память о несбывшемся – она
неотделима от пережитого
и в назидание сохранена.
В ней, как в смоле застывшей, – имена
и образы, один нежней другого.

Ты нынче вспомнишь всех наперечет —
и словно целое двадцатилетье
в воронку временную утечет:
река… и снег… и явственно влечет
к той девушке, которой нет на свете.

Мы расселились в странных городах:
они подобны прежним только небом —
и, в собственных запутавшись годах
(о, да продлятся наши дни в трудах!),
грустить ли нам о том житье нелепом?

И если вдруг знакомая черта
проглянет в людях, что повсюду схожи,
очередную ложку мимо рта
достойно нужно пронести, без дрожи.
Ведь эта дверь надежно заперта,
и в наше прошлое они не вхожи.

И дни прибавились, и годы приросли:
прошел, как облако, апрель медоточивый.
Мы в одиночестве, мы – на краю земли.
И сражены внезапной перспективой.

Mы вмиг состарились – лишь начинали жить;
и время, и страна – все вдруг переменилось,
а то, чем искренне хотели дорожить, —
химера иль утраченная милость.

За сочетанием знакомым «прошлый век»
стоит наш собственный, регалий не имея…
Казенный плакальщик, наемный человек,
просил за нас прощенья у Сергея.

Он мудр по должности и скажет обо всем.
А мы беспомощны: как осознать такое!
Кто мы? Откуда мы? И что в себе несем?..
Не будет нам ни мира, ни покоя.