Борис Алексеев - Тень Экзюпери над космодромом «Гея»

Встретились мы достаточно случайно через тридцать с лишним лет. Радости не было предела! Теперь же позволь, собеседник-читатель, предложить тебе, на мой взгляд, замечательное автобиографическое эссе, которое

Валера прислал мне на эл. почту, предваряя нашу встречу. Талантливый человек талантлив во всём. Мне представляется, что текст, который я привожу ниже, – фрагмент высокой литературы.

Письмо (автобиографическое эссе) Валерия Ильича Хлебникова:

Ну, здравствуй, дорогой, милый мой человек!

Когда-то, из армии, ты писал мне письма, от которых щемило сердце и комок подкатывал к горлу. Уж не помню, что именно я тебе тогда отвечал, но на всю жизнь запомнил, как я ждал те твои письма и то ощущение сопереживания, которое они во мне вызывали. Впрочем, вряд ли мои ответы тебе могли в ту пору быть адекватными, ведь я никогда по сути не любил эпистолярный жанр, в соответствии с пошловатой байкой «лучше один раз увидеть, чем три раза услышать, и лучше один раз потрогать, чем три раза увидеть». Не писучий я был, но суть не в этом, и не в том, насколько соответствовали мои ответы твоим ожиданиям. По-видимому, тебе просто хотелось в ту пору обратиться к человеку, про которого было заведомо известно, что он тебя поймет. Ну так вот. Все в мире возвращается на круги своя.

Мы с тобой сейчас поменялись местами. За те несколько часов, что прошли с момента получения мною твоего e-mail, я отчетливо понял, что, скорее всего, никогда тебя больше не увижу, и не потому, что сейчас это технически невозможно, а просто потому, что мне нечего предъявить тебе из всей моей бескомпромиссной, но бесполезно прожитой жизни, и весь я со всеми моими кишками в принципе перестал быть кому-либо интересен, как личность. Это жестокая правда, но это правда.

Не ухмыляйся в усы. «Жаждой исповеди» это назвать нельзя, ты не священник, а если бы и был им, я бы пошел к другому. Просто я, как и ты тогда, прекрасно знаю, что «ты меня поймешь». Ещё мне казалось, что ты можешь помочь мне на старости лет устроиться на работу (на последней своей должности генерального директора организации со штатом 15 тысяч человек я мог, при необходимости, принять на работу практически любого, кто ко мне бы обратился, даже если это не очень близкий мне человек; мне это ничего не стоило). Но теперь на лицо несоответствие моего опыта профилю твоей деятельности. Поэтому меркантильный мотив отпадает. Быть может, это к лучшему. Потому что остается единственный, главный мотив. «Сотри случайные черты, и ты увидишь: мир прекрасен!».

Боря, пожалуйста, отправь только подтверждение, что ты эту писанину действительно получил. Можно в автоматическом режиме я пошлю сопровождающий запрос, а ты, если тебе не трудно, кликни на соответствующий виджет в своей почтовой системе.

Если не трудно также, напиши, женат ли ты, есть ли дети, сколько их и кто они, как твоя мама (я очень хорошо ее помню) и как твой брат (помню, что он очень сильный человек, помню эпизод, когда он разгружал вагоны). У меня старшая дочка Татьяна – инвалид первой группы, не ходячая и себя не обслуживающая, но занимается дома переводами с английского и немецкого языков и репетиторством; средненькая Наташенька закончила Ипполитовку, была талантливая флейтистка, но «золотой телец» сделал свое дело, отошла от искусства, сейчас главный продюсер одного из центральных ТВ-каналов, замужем, живет у мужа; про младшенького Ивана я тебе уже писал.

Не жди от меня трудовой автобиографии. Она не нужна. Только главное, суть.

В науке считаю себя учеником академика Я.Б.Зельдовича. Это был великий физик XX века, он стоял над народами, государствами, над нациями. Его убили в 1986 году в больнице АН СССР. Один из трех создателей первой советской атомной бомбы, трижды Герой, состоял в 60 Академиях мира и т. д. и т. п. В его маленькой группе в Институте прикладной математики АН СССР (это была совсем маленькая группа, «его люди») из евреев он был единственным. От него у меня универсализм, а также стремление к полной ясности и полной самоотдаче. Государство, семья, дети, коллектив, деньги, гвоздики на погонах, должности, диссертации, партии (я никогда не состоял ни в каких партиях), товарищи и друзья, женщины, собственное здоровье, инстинкты, – все меркнет по сравнению со стремлением докопаться до «истины». Главное – наука, все остальное – ничтожно. «Вод, в которые я вступаю, не пересекал еще никто» (это из Божественной комедии Данте Алигьери). Я занимался космологией, релятивистской теорией поля. Те годы прожил на одном дыхании.