Ф. Киссельгоф - Èpatage. Стихи Проза Зарисовки

Ода городу голосом, как на проводах,
Много не сказано было той,
на другом конце провода,
Нева уносила прочь прошлое, мысли – в омуты,
Желтые листья мешались с тревогой
временами года.
Горазд плести басни —
плесни по крепче при плохой погоде,
Укрой поэта, город, в логове
своей бетонной природой,
Ради славы ли, ради денег ласкаем твои пороги,
Любовь с вином мешаем твоими притонами, город.
Окраина, центр —
внутри навсегда гордый вид этого города,
Редко, правда, отдаст тепло тебе,
оно ему отчего-то дорого,
Забавно… мы такие разные,
а я винил себя во всех, что были, невзгодах
Со вздохом: «…Все твои кошки разной породы,
северный город».
Как у Есенина, девушка в белом была,
я бы с этим не спорил,
В белом… а теперь я люблю в голубом,
ты меня слышишь, город?
Самый родной и самый чужой,
в моем сердце оставил осколок,
Город, ты знаешь меня, я почти знаю тебя,
я – дальше, без остановок.
Качая бедрами, девушка Осень
заходит без спросу к нам,
В комнате душно, дымятся мысли мои папиросами,
Свободно так – вдох, еще один…
Но тяжело в твоих сотах, город,
И в сотый раз прошу: приходи во сне ко мне,
пока я пьяный и молод.

Откровения у барной стойки,
Уже не я напротив глупостей наделал столько,
Уже не я с бокалом смотрю в глаза тебе,
покачивая торсом,
Я наглым взглядом в кабаке
красотку провожаю в красном,
Теперь я в стельку пьян —
кривить душой напрасно,
Снова коверкаю холсты свои горючим маслом,
Разум… ну разумеется, при мне,
и все же ты – прекрасна,
Как не крути, какой-то тип, паяльником впаял тебя,
Сон, словно видео, где я и ты, мы вместе навсегда,
Ты понимаешь, как опасно?
Спасайся от огня, беги,
Останься запахом своих волос и в памяти улыбкой,
Быстрей, пока я молод, пока пылает спичка,
Я не плачу, пока что просто нечем,
И ты не плачь, красотка,
Я просто первый встречный.

Эта весна придет для нас с тобой,
Наша весна всегда останется весной,
Снова и снова поцелуи на твое лицо,
Скажи, как можно быть счастливой с подлецом?
Глупец, цитируя других глупцов,
Цепляется за чей-то лепесток,
Мне опостылел внутри меня еще один,
Хотя запал и не остыл, но путь ли проходим?
Ты думаешь, простишь себе меня тогда?
Так много лиц вокруг и танцев… но, открыв глаза,
Лишь тишина, лишь только я и сигаретный дым,
Любовница-тоска и я один.

Твой образ в сновидениях рождает
Приятный жар внутри моей груди,
Я не художник и не скульптор, созерцая,
Я высекаю строками твои небесные черты.
Эти глаза я не сравню с красотами планеты,
В них вижу космос, пламя звезд и лед комет,
Я – эгоист, и взволновать мне сердце сложно,
Но непохожий на другие взгляд твой
Заставляет всё внутри меня гореть,
«Я – независим», – тот весомый аргумент,
Разбитый глупым чувством в пух и прах,
Неловко пред самим собой —
я не терплю ошейников и связок,
Рассудок холоден,
но мне рисуют мысли образ твой —
Танцующий огонь в руках,
Адаму отказаться от плода ведь тоже
было невозможно.
Я не прошу,
Мне ничего не надо против воли,
Слишком большой процент я возлагаю на мечты,
Стихи тебе, мои стихи – скорее ода
Твоей лукавой двусторонней красоте,
Так много «Я» в этих стихах,
Что нарисованы тебе одной,
Так много сможешь в них найти ты
моего тщеславия,
Мне говорили: «Твое сердце, скованное льдом,
Способен растопить лишь ангел,
посланный из рая…»

Насквозь пропитанные желчью,
Сарказмом, лестью и тобой,
Свои стихи хотел бы сжечь я,
Сжечь и развеять над Невой.
В железо сердце облачась,
Почуяв свежий залп ударов,
Так жадно требует меча,
Мне грудь на части разрывая.
Сегодня пьян, но запахом твоих волос,
Пламенем губ и соком поцелуев,
Подлец без чувств и глиняный колосс,
Любовь приват внутри меня станцует.
Может, я лгу? Притом сам же себе,
Но лгать тебе, поверь, не стану,
Руками в саже, нежной розы аромат,
Хваткой стальной сжимая стебель, я вдыхаю.

Январь.
Снег, превращаясь в воду, тает на губах,
Вдали, прижавшись к небосводу – игла,
Презревший непогоду, могучий город
В руках гранитных качает колыбель Невы,
Мне кажется, во сне и наяву,
Хотя я редко вижу сны,
Как режут тысячи огней ночную тьму,
Там, за стеной метели, на мосту
Чугунные фигуры на посту,
Остановив коней на всем скаку,
Кусками строк пробившись сквозь пургу,
Шагами меряя судьбу, мимо Гостиного иду.