Евгений Меркулов - Я просто в Вас немножечко влюблён

Забыты те, кто жизнь за вас отдал.
Выходит, жертвы были по ошибке.
А как же тот кровавый перевал,
Солдаты наши, павшие на Шипке?

Мы принесли свободы благодать,
Рабам вернули имя человека.
Но вы успели трижды нас предать,
Пока зарю петух прокукарекал.

Вы вышли против в Первой мировой,
Никто не ждал коварного удара.
Но предавать вам было не впервой,
Австрийцы, немцы, турки и… болгары.

Потом опять кровавая война,
Сидеть бы в тине белым и пушистым,
Но снова вы послали братьев на…,
Пошли на Русь в одном строю с фашистом.

А после слёзы-сопли – Боже мой,
Мол я не я, в душе-то я хороший.
Виват, Россия! Гляньте – над горой
Стоит навечно памятник Алёше.

Но в третий раз опять другарь-браток
Себя подал, как форменный иуда.
Закрыл нам южный газовый поток,
Удар поддых под маской словоблуда.

И вот теперь уже в четвёртый раз
Наш младший брат с завидным постоянством.
Публично плюнуть выдумал на нас
И перекрыть воздушное пространство.

Спускали, видно, шалости зазря,
Грозились только, что поставим в угол.
А вдруг пора братушку-бунтаря
Загнать туда, где не найдёт и гугл?

Мужчина прожил жизнь без брака,
И под распятием святым
Спросил племяш его: – Однако,
Почто уходишь холостым?

Открой мне тайну по секрету.
И старец юноше сказал:
– Нет, я не гей, секрета нету.
Всю жизнь искал я идеал.

– Я мыслю: тысячу, не меньше,
Подруг ты встретил на пути.
И что ж, среди всех этих женщин
Одну ты не сумел найти?

– Одну нашёл. Тебе довольно?
Старик взглянул на образа,
И по щеке его невольно
Скатилась горькая слеза.

– Так в чём же дело? Что за драма?
Ведь ты нашёл, кого искал.
– Ты понимаешь, эта дама…
Сама искала идеал.

Ну да, конечно, анекдот,
Что ты встречал уже когда-то,
Пересказал я, видишь, вот,
И, слава Богу, что без мата.

Ты можешь, покривив губой,
Сказать, что где-то это слышал.
Ну да, согласен я с тобой,
Но я не лезу выше крыши.

Что? Плагиат?! Отвечу – Нет!
Мои деянья не преступны.
Зарифмовать сумел сюжет,
Чтоб стал он более доступным.

Не комильфо, согласен, блин,
Чужой сюжет лабать стихами.
В защиту довод есть один —
Расчётов нету между нами.

Я ни копейки не прошу,
Я бескорыстней гербалайфа.
Что сочиняю и пишу,
Мне просто-напросто по кайфу.

И потому в последний миг
Я ухожу из-под удара.
А кстати, слышал ли, старик, —
Приходит раз к Абраму Сара…

Я не служу ни Путину, ни думе,
А то, что власть стихами не треплю,
Знак одного – не вижу смысла в шуме,
А не того, что я её люблю.
С народом власть не может быть едина.
Где я, а где политика Кремля?
Но почитал отчёты с Украины,
И градус рифмы съехал до нуля.

По всем каналам, глянь, одно и то же,
Как отраженье в зеркале трюмо.
Мелькают лица, морды, хари, рожи
И друг на друга щедро льют дерьмо.
Куда грести и где искать ответы,
Решит любой, мозгой пошевеля.
Я полистал страницы Интернета,
И голос рифмы сполз до ноты «ля».

Европа тонет в лаве эмигрантов.
Вот, пустячок, а по сердцу елей.
Каков ваш выбор: жёсткость, толерантность,
Канатоходцы цирка Дю Солей?
И что теперь? Оно вам было надо?
А ну, признайтесь честно, не юля.
Но вспомнил я кварталы Москвабада,
И парус рифмы сник у корабля.

Смотря сквозь годы прозорливым оком,
Предрёк беду из Франции пророк —
Она придёт, мол, с Ближнего Востока.
Видать, теперь беде подходит срок.
Непросто быть романтиком-поэтом,
Когда удавкой душит курс рубля.
Я написать хотел стихи о светлом,
Но модус рифмы лопнул в крике «б***я!»

Сентябрь. Бабье лето. Не спугни!
А за окошком солнце, плюс семнадцать.
Последние расслабленные дни,
И снова можно в зиму собираться.

Про сборы – это как бы чересчур,
Напялим плащ на летнюю футболку,
Кроссовки сменят кеды и ажур,
А шубы отнесём на барахолку.

Зима теперь конечно же не та
(О старой остаётся только плакать),
Нет снега и повсюду чернота:
Дожди, туман и изморось, и слякоть.