Павел Манжос - Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне. Песни любви

Тонкий стан, дугою бровь,

Синих глаз лиха беда…

Только первая любовь

Не вернется никогда.

Был ли то волшебный сон

Или утренний туман,

Знает только старый клён,

Что весной всю зиму пьян.

Но под шум его ветвей

Сам пойму я без труда:

Мне из юности моей

Не вернуться никогда.

(1987)

Я знал её ещё девчонкой,

Всегда влюблённой в васильки:

Из-под густой белёсой чёлки

Смеялись взгляда огоньки.

Груба судьбы моей холстина!

Тогда мне было невдомёк,

Что сплетня – это паутина,

В которой сердце – мотылёк.

Зла и прожорлива, как кратер,

Молва, исторгнув злобы желчь,

Провозгласила: «Дрянь характер,

С такой и щепки не разжечь!»

И я кривым мерилом мерил

Любовь, молве сполна платил.

Молва сплела, и я поверил

В большую прочность паутин.

Ну а теперь – какого ж чёрта

Мне снятся в поле васильки

И та девическая чёлка,

И те смешные огоньки?..

(1989)

Прибрежнные камни не плачут.

Поверь, это просто роса.

И воспоминаний не прячут

Вернувшиеся голоса.

Кричал я – всерьёз, не для смеха:

«Люблю тебя, радость моя!»,

И мне беспокойное эхо

Кричало, что любит меня.

Над кручами правобережья,

Где блещет Покровки глава,

Заоблачно вьётся надежда,

Что в нас эта сила жива.

Но ты далеко, и – чужая,

Наш берег забыла давно.

Для эха беда небольшая:

Кому отвечать – всё равно.

Реке берега ненавистны,

А небу – земная узда,

Не ведает ветер отчизны,

А счастье – не помнит гнезда.

(1983)

Ты – земное творение неба!

Твои руки – симфонии Грига!

Если б был я монах, обо мне бы

Говорили, что я твой расстрига.

Жемчугов светоносные снизки

Не заменят живого сиянья.

Если б был я купец италийский,

Без тебя б я просил подаянья.

Но судьба не промолвит ни слова,

Как бы в небо я взмыл голубино,

Если б ты меня, грешного, злого,

Просто так – невзначай – полюбила!

(1985)

Май как вздох облегченья,

и праздником белой сирени

Пахнет кожа твоя,

но губами лишь к ней припаду,

На губах вдруг почувствую

горечь тревог и сомнений:

Прячут горечь цветы,

только сладость цветов на виду.

Май пройдёт,

и раскатный июнь пробежится по плёсу,

Облака дождевые,

как копны травы, вороша.

Я июнь попрошу,

чтоб отвёл от тебя свою косу —

Пусть нескошенным стеблем

твоя зеленеет душа!

Переполнит июль

светлым мёдом гудящие ульи

И горстями глазастые звёзды

рассыплет врасхлёст.

Я скажу, чтоб без мёда тебе

было сладко в июле,

По ночам над тобой

чтоб глаза не смыкались у звёзд.

Тишиной под шагами твоими

незримо улягусь,

И нависшую злую беду

удержу на весу…

Подарю тебе свежесть рассвета,

деля с тобой август,

Но прости меня:

от сентября я тебя не спасу.

Что ж, так было всегда:

осень вечно грустила о лете,

Но всесильным волшебником

время границу вело.

Пусть так было всегда,

но останься ещё на столетье —

Да хранит нашу нежность

его золотое крыло!

(1984)

Я на этом свете гость,

Мне беды не минуть.

Ты мне в сердце вбила гвоздь

И забыла вынуть.

Надо вызвать мастеров

С цепкими клещами —

Раз-два-три – и будь здоров!

Дело за плечами!

Ноет гвоздик, паразит,

Боли грудь достали.

И ничто не поразит

Этой прочной стали!

(22 марта 2014)

Что-то снова душе невзгодится,

Пахнут пеплом печали всходы.

Там, где небо с землёю сходится,

Растворяются все невзгоды.

К середине мы все прикаяны

И не выплеснем боль наружу.

Вот дойти бы до той окраины,

Растворить в горизонте душу!

Свои песни б дождями сделал я,

Что с нездешней тоской знакомы,

Замела бы позёмка белая

Чёрной памяти окоёмы.

Я оставил бы миру вешнему

Всё, что сделал я в мире этом,

И цвела бы мечта по-прежнему —

Колдовским, обращённым цветом.

Горизонт… Он страна заветная,

Где от чарого заклинанья,

Лишь прольётся роса рассветная,

Оживают воспоминанья!

В ту страну, бег минут забывшую,

Крылья ночи меня примчали,

Чтоб увидеть тебя, ожившую, —

Как лекарство от всех печалей!

(Март 1984)

Вы где-то видели её:

Светла задумчивость во взгляде,

На нежность плеч густые пряди

Лились взволнованной струёй.