Александр Балашов - Оттенки чёрного. Сборник стихотворений

Бессмертья чашка на столе.
Ты в темноте идёшь ко мне.
Осенний лист запахнет сном
И белый снег сотрёт его.

Мир распирает от витрин.
И с манекеном ты в один.
На нём всё то, что на тебе —
Своих нет мыслей в голове.

Немного денег и надежд,
Но голый ты под ворохом одежд
И чашка – образ с кинолент.
В ней кофе призрачных побед.

И горечь чуть уставшим ртом.
И веки грустные притом.
Бессмертье в чашке на столе
И моя смерть идёт ко мне.

Успею выпить антияд —
Не хочется. Полно наград:
Я самый быстрый по мечтам,
Я – перепрыгивальщик ям.
Я списывал секретный план
И сочинял удачно бред,
Хотя ещё как посмотреть…

Реклама – жизнь.
И смерть – лишь брэнд.
Секунды – деньги.
Я – богач!
Не пополняем счёт удач.
И в минус мне уж не уйти.
Я пью за вас!
Мне, кстати, на работу к девяти…

В Деньгограде сквозь сети обмана
Пробираюсь меж девушек-кошек.
Отупляет самореклама.
Я на майке пишу «Я хороший!».

Все читают газеты, журналы,
А на майку никто не смотрит.
Только сзади рука обнимает
Прямо там, где лежит кошелёк мой.

В униформе подходят бандиты,
Проверяют мои документы.
От того, что не так я одетый —
Ну и что? Всё-равно денег нету.
Я сбегу. Укачу-ка в деревню!
Там избушка стоит нежилая,
Да соседка Марья Сергеевна.

Поутру золотит Солнце росы,
На пруду меня ждёт рыбалка.
И карьеру пущу под откос я.
Только времени трачена жалко.

На душе станет снова спокойно.
Отосплюсь, отопьюсь сладким чаем.
Заскучаю, тебя ночью вспомнив,
И открытку с утра отправлю.
Марку шлёпну рукой на дорогу:
Приезжай поскорей, дорогая!
Тут деревья – и те ближе к Богу.
А житьё – абсолютно, как в Рае…

Снегопад. И надежда умчится
С мокрым снегом к тебе на закат
Помню, чувствовал я: Не получится
Отыграть нам с тобой первый акт.

Эх, в антракте весёлого лета
Нам остаться бы только вдвоём!
Я б признался в любви – ну конечно
Мне не страшно – один раз живём.

В банке розового рассола
Мотается жёлтый укроп.
Всё случается снова и снова
Ну а я к зиме не готов.

И душевно я очень противлюсь.
Хоть и знаю, что тщетно всё.
Но на брови шапку надвину,
Выйду в дверь да на голый лёд.

Убедиться, что снова холод
Понаполз-окружил, задавил.
Даже Солнце и небо белые.
Я не помню, как лето прожил.

В белой стуже куётся характер
И застывшие складки лица.
Внутри ярость грохочет как трактор:
Только тронь – и сорвётся резьба.

Словно бог из замёрзшего Ада
Я с лопатою вышел в дозор.
Потемнело холодное небо.
Снова снегом завален двор.

Ветер призраком шепчет песни
Средь сосулек на ветках берёз.
Я пишу тебе это послание,
Чтоб ямщик завтра в почту отвёз.

В деревне Страшного суда
Я брёвнышки считал кастетом.
Текла ленивая вода,
Жара сменялась вдруг рассветом.
И скукота, и глупость, пыль,
И запустенье холостое —
Всё осуждает твою быль
И помнит всё твоё плохое.
Когда ж мой час? Тоска зудит.
В окне напротив паутина.
Везёт, когда ты сам паук
И осуждаешь мух невинных.

Весь мир – игра.
Выигрывают наши.
Но эти наши никого не признают.
Я среди них как овн средь барашек.
А кто нас съест, и кто же наш пастух?

Куда ведут все эти реки, тропы,
Кто режет стропы на небесной высоте?
Кто струны тянет из больной Европы.
И кто пельмень свой варит в уголке?

Никто не поцелует в щёчку
Ну или, впрочем, хоть куда.
Зачем? Отращивают зубы.
Сожрут – но скажут, что любя.

К яблонову саду вдоль курганов древних
Вёл меня отец мой, за руку держа.
На высоком древе
Вижу странну птицу.
О Земле прекрасной
Вне пределов сада
Пела нам она.

Сердце встрепетало – голос предков слышал:
Тихий родной голос
Из глубин души.
И отец сказал мне:
Сын мой! Милый сын мой…
Ты теперь их слышишь,
Ты теперь их знаешь —
Голос их запомни
И в душе храни.
Солнце стало красным, стало уж садиться.
Тени холодили слёзы на щеках.
Яблони, качаясь, тихо шелестели:
Нам пора прощаться!
Вам идти пора…
Вижу мою птицу —
Нас с отцом оставив,
На широких крыльях
Высоко взлетела
Прямо в небеса…