Инесса Лукьянова: Из странных движений пера по листу. Сборник стихотворений

Я – невеста стиха.
Отдана в услуженье, в угоду,
Как монашенка – Господу,
Сладостной звучности строк…
Я – рабыня стиха.
Вслед за ним то в огонь я, то в воду,
Словно вовсе не страшно,
И я не давала зарок.

Я – его госпожа.
Для меня он искрится созвучьем,
Вырастая из странных движений
Пера по листу.
Я – богиня его.
По веленьям моим, а не «щучьим»,
Он рождается в мир,
Вековую исполнив мечту.

Я – подруга его.
Как над горем, над рифмою бьемся,
Если она не торопится
Влиться в строку.
Я – врагиня его.
Оборву в неудавшемся месте,
Изменю, исчеркаю, измучаю
И – извлеку.

Я – невеста стиха…

Земного счастья искушенью
Не поддалась – мне Бог помог.
Да будет предано забвенью
Мое желание-итог.

Да будет встречено с любовью
Мое проклятие – творить.
Да не признаю большей болью
Любимо-любящей не быть.

Да будет познана в сравненье
Та неземная благодать,
Соисходящая знаменьем
На тех, кто смеет создавать.

Да не преткнусь на жгучем слове,
Не в силах рифмы подобрать,
Да не избегну странной доли
Предстихотворием страдать.

Тот, кто стремится быть Поэтом,
В усильях радость находя,
Не ведает, каким запретом
Он скрыт от тайного огня.

Что в милосердье неизменном
Господь хранит его пути,
Даруя право в мире бренном
Со всеми наравне идти.

И тот блажен, кто не приемлет
Созвучья рифм и бреда строк,
Кто яду стихобурь не внемлет,
Кто их понять пока не смог.

Но как мечтает снять проклятье
Тот, кем получен этот дар —
Своеобразное распятье,
Где мира крест безумно мал.

Ему не дан удел собрата…
И, боль вбирая каждый миг,
Без сожаленья, без возврата
С чужих сердец счищает крик.

И жаждет счастья он земного,
И безраздумия минут,
Мировоззрения немого,
Когда пророчества не жгут.

И лишь одной не знать бы пытки,
И тех мучений не познать,
Когда бесцельны все попытки
Хоть что-то новое создать.

При этом рвётся боль наружу,
Не в силах слова обрести,
И так выламывает душу —
Не выжить! Господи, прости…

Хоть строчку бы да на бумагу.
Одно, другое… Нет, не то!
Мстит, натыкаясь на преграду
Недорождённое Ничто.

И он, Поэтом быть не смея,
Отдать безропотно готов
Весь мир, ничуть не сожалея,
За несколько удачных слов.

Искусство питается болью,
Рвущейся из души,
Будь оно гениальной ролью
Или скрипом пера в тиши,

Перебором звуков томящих
Или цветоигрой полотен,
Но ответную боль родящим
Среди тысяч, десятков, сотен.

Вот и тот, кто отважился вникнуть
В обобщённые болью творенья.
Он ведь тоже готов поникнуть,
Проживая твои виденья,

Потому что страдал безмерно
И вот так же, как ты, умирал…
Что ж мы жаждем такого обмена?
Мир своей боли нам слишком мал…

Несётся в тишине бурлящей
Моя строка.
Но мозг, её в себе гнездящий,
Молчит пока.

Какие строгие дозоры
Он ставит ей?
Мой мозг – мой самый лютый ворог
В тиши ночей.

Все рассыпает бытовые
Проблемы дня,
Да не даёт моим порывам
Явить себя.

Исчезла в тишине бездонной
Моя строка,
Но её отзвук отдаленный
Уйдёт в века.

И через годы кто-то ждущий
Её поймёт
И на бумаге черной тушью
Произнесёт.

Ненаписанное рвётся
Из глубин души.
Что еще мне остаётся?
Сядь да запиши.