Александр Иванченко - Полет души. Поэмы и стихотворения

«Катюши из-за спин завыли,
Багрянцем небо осветив,
Позиции врага накрыли,
На выстрел к немцам подступив.
Без промедленья шлют «приветы»,
На сносях наступленья дня:
«За Родину!», «Победу!» и «Советы!»
Так, что низвергнулась земля.
Здесь, у форпоста оживились:
С флагами головы подняв,
Призывно, дружно навалились,
Но, враг, «намека» не поняв,
Атаку первую, вторую —
Еще силен был, отбивал;
Минутной стрелкой вкруговую
Их час последний пробивал.
Приказ им был – «стоять на месте!» —
В попытке вывести «броню»
Из-под обстрела «кар небесных»,
От бога главного в войну.
На душах смертников форпоста,
Войной что списывался грех,
Схлестнулись здесь идеи просто:
Одним готовился успех,
Другим – обида пораженья —
Итог подводим в двух словах.
О факте сдачи без сраженья,
И. мысли нету в головах.
Ну, раз нашла коса на камень —
Не только искры полетят:
Под клич победный, снова в пламень,
Толкало мужество солдат.
На первой линии окопов
С остатком взвода, Алексей,
Круг испытания протопав,
Что впереди планеты всей.
Заветный долг у коммуниста —
Бойцов в атаку поднимать,
Хоть пуля-дура норовиста:
«За Родину, Россию-мать!»
Поднялся в рост красивый, статный,
России преданный солдат:
Призыв его, что звон набатный,
Словами трудно передать.
Что с гор катящейся лавиной,
Но ровно все наоборот —
Бойцы рванули прытью львиной
На ненавистный, грозный дот.
В пылу никто и не заметил,
Как грудь широкую бойца
Пронзила пуля. Шаг замедлил,
Замахом стиля у пловца,
Метнул гранату в амбразуру —
Вздыбилась роба на груди:
Вторую, разрывную «дуру»
Алеша встретил на пути.
Упал боец на дно воронки:
Откуда взявшийся – снаряд,
Ложится рядом, чуть в сторонке
И, погребальный весь обряд.
Да, нелегко далась победа,
Как, впрочем, всюду на войне:
Все шло по замыслу стратега —
Штрафбатам выпало вдвойне.
Маневр фашистов не удался —
Попытка в топи заманить:
Кто яму рыл – в ней оказался
И в том раскладе сути нить.
Коса за топью суходола:
Понтонный мост в щепу разбит,
В воде протоки, для прикола,
Стволы орудий – их гамбит.
Повсюду гарь, зола и пепел,
Огнем отпущенный металл;
Стоят дымящие скелеты —
Могильный танков пьедестал.
Еще витает едкость тола
В межречье Пселла и Суллы,
А на Днепре геройства школа —
Вновь отличаются сыны.
Сыны большой семьи народов
(Средь них не встанет Алексей)
Погонят в логово уродов —
Незваных Родины гостей.
Нам здесь придется задержаться
(От беготни в глазах рябит),
С судьбой героя разобраться —
Оставили, в земле зарыт.
И было так, хоть крайне редко:
От пуль кто грудью закрывал —
Безвестным был. С нагрудной «меткой» —
За ним кто славу подбирал.
И сколь, доселе неизвестных,
Покоятся в сырой земле.
Лишь в канцеляриях небесных
На каждого свое «досье».
Нет Прасола в числе погибших,
В строю походном не видать:
К безвестности в войне привыкших, —
Что будет лучше, как считать?
И вновь по адресу, в дом отчий,
С догадками письмо пришло,
Где сообщалось, между прочим,
То ж место! Только год, число??

В тяжелых мыслях Люба шла,
Понурив взгляд, смотря под ноги.
О, Боже мой! Что здесь нашла?
И сердце сжалось от тревоги.
Среди воронок, гильз, кассет —
Со вздохом ноги подкосились —
С любовью вышитый кисет
И слезы горя накатились.
Стояла пелена в очах,
Руками землю разгребала:
Итог гаданья на свечах —
Не может быть, но ожидала…
Под слоем рушенной земли
Алешин лик ей открывался
И с болью приступа в груди,
В глазах зеркальных отражался.
– Ну, как же так? Брат дорогой,
Давал слова мне обещанья,
А, сам?! С кудрявой головой
Геройски пал без слов прощанья.
Все, чем могла, в последний путь
По-христиански ритуал свершила,
С соседкой чтобы помянуть,
Чекушку горькой раздобыла.
Под грушей – лучше не сыскать
Во всем саду достойней места,
С прощенья Господа, – копать —
Ни мать ведь, ни жена и ни невеста.
Себя корила только в том:
Поскольку Лешу мало знала,
Фамилию его, где отчий дом —
Ей стыдно было, не узнала.
В руке дрожащей документ —
Кроваво-бурый клочка сгусток.
Хоть бы какой-то аргумент,
Нутро, что тора дыра – пусто.
Что Неизвестный, пал в бою —
Всем говоря, что схоронила,
Но тайну горькую свою
До конца дней так сохранила.

Полжизни сына мать ждала:
В плену быть может, в лазарете,
И в мыслях тягостных сдала,
Он – молодой такой же на портрете.