Александр Иванченко - Полет души. Поэмы и стихотворения

Год сорок третий, переломный —
Бежит захватчик вероломный,
Цепляясь за уступы скал,
Все ж демонстрируя оскал.

Непреступны казались высоты:
Не хватало усилий пехоты —
Основательно враг укреплял,
Их границею рейх представлял.
Да, бесспорно, прорыв затянулся
И, матросов бросок захлебнулся:
Склон, когда-то белевший снегами,
Весь покрылся в бушлатах телами.
И после долгой передышки,
Под Курском «синяки» и «шишки» —
Фашистам преподан урок —
Удару с юга пришел срок.
(Коль рифма выдержит экспромта)
Прорыв намечен Миус-фронта,
Где враг полгода отдыхал
И тмина аромат вдыхал,
На, чудом уцелев в те дни,
Клочках не выжженной земли.
Она потомков будет ждать,
Чтобы на Троицу услаждать.
И вновь форсировать Миус
Алеше доведется. Только ус
Подергивался знаком беспокойства,
Не допускал агонии расстройства.
С этапа весточку послал,
Но может статься, опоздал:
Фронт перекрыл пути, дороги,
Придав родным еще тревоги.

Знакомые до боли в сердце
Все до войны изъезжены места:
«Кривой» стартер в фанерной дверке
И шум ведущего моста.
Пересекали балку трубы
Нефтепроводов в три ряда:
Разрывов острые зарубы
И нефти через край пруда.
В дни довоенных пятилеток
На АМО грузы доставлял;
Жалея слабых малолеток,
Плечо под трубы подставлял.
Отсюда нефтепровод «Грозный – …»
На юг проходит по селу,
Где коммунистом в гурт колхозный
Парторгом выбрали к сему.
Село Марьяновкой зовется,
И, как живут там мать, отец?
И скоро-ли в семью вернется —
Настанет все ж войне конец?!

Что пуля – дурра бессердечна,
О том риторика извечна:
Презрен тот будет – «самострел» —
Душе устроивший расстрел.
Навстречу смерти – не фурор,
Смывая кровушкой позор,
Телами гати наводили —
С них конвоиры не сводили
Через прицелы зорких глаз,
И – это горькой правды сказ.
Естествен был судьбы отбор —
По душам не звонил собор.
Моих сказаний шел герой
По терниям – дерзил порой,
Рискнув не только головой —
Остаться в небытие с молвой.
И пуще смерти эта мысль,
И от позора не спастись:
Над телом бездыханным враг
Поднимет если в крови флаг;
Родные если не узнают
И черным словом поминают?
Перед тобою, мать, вина —
Прости папаша-старина.

Тяжелым испытаньем стал
Среди равнины «пьедестал» —
Трехсотметровый рейх-дозор,
Здесь круговой имел обзор.
Саур-могила – высота,
Взять сходу было неспроста.
Судьба с инкогнито конца:
Могилой братской для бойца
Она не стала. Наш герой
Встал силуэтом над горой.
Хранил Алешу амулет —
Его под грушей партбилет.
Бесстрашен с верой человек —
Бессмертье павшим продлит век,
И в памяти «семьи народов»,
И костью в горле у уродов.
Героев помнит та земля,
В ней крови больше, чем угля,
Донбасса края сторона:
Здесь фронта лопнула струна.
В прорыве фронта до Самбека
Расчищена в боях «просека».
В людском потоке героизм
На шкуре испытал фашизм.

Равна нулю та вероятность —
Среди солдат бытует гласность:
Снаряд в воронку чтоб упал,
Где первый оную создал.
Цикличность в мире, повторенье —
Коллизий аксиомно мненье:
Чтоб реки повернули вспять,
Глобально нужно повлиять.
Не в силах смертный человек
Пройти повторно данный век.
А к циклу нужному вернуться,
В ту атмосферу окунуться,
Не во временной координат,
Хотя бы, в заданный квадрат?
Откуда легче воссоздать,
Минуту форы можно дать
И заново начать считать
То время – можно полетать
В фантазиях с реалью неотрывно:
Все так заманчиво, наивно.
Второй попытки не дано,
Но интересно все равно,
Как заново прожить бы мог
Став на распутии дорог?

Охотник знает – зверь опасен,
Когда он ранен, затаился;
Хоть дичью стать ты не согласен:
Кто пренебрег сим – поплатился.
Фашистский замысел: увлечь
Передовые силы русских,
Сумев отходы их отсечь,
В тисках преград довольно узких.

Ничем не отличается погода
От той, в такое ж время года,
Лишь изменился в ракурсе пейзаж;
Деревни облик будто бы мираж,
Передавали призмы перископа:
Пригорок с бруствером окопа,
Замаскированные точки и блиндаж,
«Колючки» ограждения – бандаж.
– Неужто, вляпались в дерьмо —
Сулят нам окружения ярмо.
Тебе, Петруха, чай впервой?
Совсем зеленый, … молодой.
– Пока мы подкрепления дождемся,
Не потом здесь, а кровью изведемся.
Фашистами за нами взорван мост.
А, выход? Разом на форпост?!
Без подготовки, штурмом сходу?!
– Зазря положат здесь народу.
Ведь времена твои не те,
Что будет бабам без детей? —
С прищуром возразил Кузьмич, —
Ученный, ты, ответь москвич —
Поколь у нас рожали бабы?
– …?
– А, сколь ни есть – мы чадам рады.
Мужик – то гибнет на войне,
Тоска у баб теперь вдвойне.
Петро, ты девок зажимал
Иль чисто взглядом обнимал?
– Да, перестань, Федот Кузьмич —
Залившись краской до глазниц, —
Не к месту этот разговор —
Навис зловещий приговор…
– Палит из всех калибров, гад!
Подумать можно – Сталинград
И после марша наступленья,
Окопы рой до исступленья.
Копай живей и весь приказ —
Немчуре скучно без «проказ»:
Хватается за кустик, соломинку —
Опять начал обстрел-разминку.
Канонада артиллерии в версте:
Разрывов след на бересте
Оставили безжалостно осколки
И закипает сок от глубины «наколки».