Терентiй Травнiкъ: Беру от неба – тишину

Весна – напишу я… ещё раз, ещё!
Хоть бабушка надвое где-то сказала,
Пройдусь по морозцу апрельским лучом,
Пусть станет строка
той тропинкой – к Началу.

И жизнь, казавшаяся длинной,
Вдруг перешла за половину.
То, чему было суждено,
Случиться в юности и в детстве,
Навечно кануло в глубины
И превратилось в неуместность.

И, незаметно, вслед за этим,
Сквозь истончённость бытия,
Иной реальности навстречу
Незримо растворилось «я».

Шли дни. Недели? – те бежали,
И год, сжимаясь, как изюм,
Всё тем же безупречным далям,
Готовил в и на наобум.

Он жил проверенной надеждой,
Жил новогоднею мечтой,
И даже смерть являлась нежной,
Всепринимающей сестрой.

Сиянье звёзд гранило время —
Гарантом цюрихских часов
В нём высекало миг творенья —
Основу призрачных основ.

Беру от неба – тишину,
Пишу стихи в закатном цвете.
«Воспоминанием о лете» —
Я эту книгу назову:

Всё будет – сочно-изумрудно
В оправе золотых полей.
И станет маленьким, но чудом
Она для Родины моей.

В ней я признаюсь словом в чувствах
Тебе, родная Русьсия ,
И лягу строчкой безыскусной
К твоим подножиям, Земля.

И стану тропкою вплетённой
В полынь крапивных лопухов,
Припав к иконе обновлённой
Лесов, оврагов и лугов,

Киотов деревень, окладов,
Звенящих, синевой озёр…
Что писарю для счастья надо?! —
Покой, свобода и… простор.

Всё, как положено, и вот —
За новым – старый новый год
И за окном метель метёт,
И молоточком время бьёт,
И с рыбой на столе пирог.
И, ни печалей, ни… тревог.

А только снег со всех сторон.
И ранним утром, тихий звон,
В первопрестольной – колокольный
Запорошённый тихий звон.
Зима теперь – со всех сторон.
Ох, заварил январь же кашу.

И только мерное: бом… бом…
Стекая с колокольных башен,
Напоминает – всё пройдёт,
И даже – снег пройдёт однажды…

Уплываю на лодке без вёсел
В бесконечную синюю гладь.
До меня были, будут и после
И весна, и стихи, и тетрадь.

Я ж останусь строкою нетленной
В безыскусной огранке строфы,
Воплощённой дыханьем поэта
Из его – самой светлой мечты.

Слова уходят, строки остаются.
Мгновенья высекаются стихами.
Из раскалённых строф судьбой куются
Вопросы к жизни, заданные нами.

Слова уходят, строки остаются.
Зубилом пишется поэтом литострочье.
То, что стихами позже назовётся —
Небытие, разорванное в клочья.

Ну, а пока, в базальтные века
Врубаются – перо ранимой птицы
И, им руководящая, рука,
Ответ начав, с обычной… единицы.

А в деревне снег иной.
Он – живой, он – настоящий.
Белоснежно-голубой,
С переспелости – искрящий,

Пышный, сдобный… Ай да снег!
Бабу лепим целым миром.
Вы просили дать ответ?:
Восхитительно красиво!

Всё: и спящий сад, и дровни,
И сосули над крыльцом,
И, морозцем обнесённый,
Зарассветный перезвон.

Может, в сказочных владеньях
Строгой матушки Зимы