Наталья Патрацкая: Лирика пейзажная. стихи

Зимой людей мало, и больше весной.
Прельщает всех море чуть выше колена.
А летом все едут сюда на постой.
Для маленьких деток нет в море предела.
Пляж лучше не выдумать. Море без волн.
И как безграничны на море обзоры!
Июль наступил. Пляж людьми снова полн.
Медузы почистили воду, нет сора.

В душе очень пусто без добрых друзей,
Без связи с тобой не видны горизонты.
Как будто попала в чужой я музей.
Осталась на пляже заброшенным зонтом.
Темнею на солнце, почти запеклась.
А я? Все при всем. Поплыву, как медузы,
У солнца и моря своя в жизни связь.
И сброшу я горестей нервные грузы.

Пронзительны лучи жары,
Они впиваются мне в кожу,
И обжигают изнутри,
И превращают стихи в прозу.

Горит загар на коже красный,
И кожа пышет от жары,
Но все равно песок здесь влажный,
И дети лепят с них шары.

И море разное такое,
С утра все смотрится до дна,
А позже забурлит волною.
Медуза выплывет одна.

Она, как шар односторонний
Или как купол киселя,
И щупальца ее просторно
Шевелят воду бытия.

Иду на берег. Их все меньше.
Не любят берег кисели.
Залягу в воду, станет легче.
Ведь я сегодня на мели.

Бродячие стаи огромных собак —
Удел городских завихрений.
Они отгоняют пришедших на брак
И мстят домовым сновиденьям.

И лают собаки с утра до утра,
Свободная стая удачи.
Их лай достает всех котов до нутра.
Дома здесь, как соты, не дачи.

На детской площадке двенадцать собак.
Их лай, голосистый и злобный,
Собой говорит, что их жизнь, как табак.
Они лишь отряд здесь особый.

Собачек не ловят, но кормят порой.
Они давно сами с усами.
И дети боятся забыться игрой.
На детской площадке вновь стаи…

Но кто-то собак всех убрал со двора.
Коты давно сами исчезли.
Мышата свободно снуют по утрам,
И корочки крысы все сгрызли.

Москва, как горы, вечно в тучах,
Одни дожди и холода,
От серых буден очень скучно,
Лишь не хватает летом льда!

Ау, кто свыше! Вы забыли,
Что лето хмурое идет,
Одна вода, и нет уж пыли,
И осень летняя грядет.

Среди дождей бывали грозы
И миги летнего тепла,
Дома стоят, как те утесы,
И тень от туч на них легла.

Москва столбит дорогу тучам,
Она цепляет небеса,
Она своей грядой могучей
Давно подмяла все леса.

И тот, кто свыше это видит,
И он бессильно шлет дожди,
Он город – горы не обидит,
Погоду, как у моря, жди…

Вечерний город взмыл в сиянье
Своих безумств – в красе огней,
Где карусельное сверканье
Всех видов красок и страстей.

И крики бурные бравурны,
Когда вращается весь мир,
Потом билеты лягут в урны,
Но страсти в парке – тоже пир.

Огни ночные, лица, тени
И полумрак ночных аллей!
Тут звери – куклы все же звери,
Они из прошлого. Налей

Себе немного местной страсти,
Немного сказочных огней,
Здесь люди ходят разной масти,
Но вместе в сказке жизнь мудрей.

Вечерний город взмыл в сиянье
Своих безумств – в красе огней,
Где карусельное сверканье
Всех видов красок и страстей.

Газ – две шестерки – это что-то,
Он любит дно речных долин,
Он мчит по гальке, в брызгах кто-то,
И брызги в платьях балерин.

Такой машине мир подвластен,
Что за вершинами течет,
Вас потрясет до сладострастья,
Но неизвестность – всех влечет.

Потом пойдете к водопадам
По краю древности и грез,
Где глубина веков – услада,
Где мед, вино и шерсть из коз.

Какое таинство вселенной
Запрятано за суетой!
Тут только б не было в вас лени,
А впечатлений простой той!

Газ – две шестерки – это что-то,
Он любит дно речных долин,
Он мчит по гальке, в брызгах кто-то,
И брызги в платьях балерин.

УАЗик – это не машина,
УАЗик – это альпинист,
Ему подвластны гор вершины,
Он – в общем – горный пианист.