Александр-Ошер Штейнберг - Рассыпал месяц бисер звёзд. Поэтический сборник в 4 частях

Ночи белые станут черными,
Губы страстные непроворными.
Груди крепкие станут мятыми,
Ножки стройные, будто ватные.

Я тогда уйду, но вернусь потом,
Чтоб опять сгорать, пламенным огнём.
Чтоб опять измять, как копну тебя,
Мы уснём вдвоём, без ума любя…

Как любим мы огонь и наслаждение игры,
Которую несёт с собой любовь,
Когда, как приношенье льётся кровь.
Когда пронзает боль, и счастья дверь,
«Распахнута» для радостей теперь!

Пусть эта боль как пламя горяча,
Она угаснет, как в ночи свеча.
Придёт рассвет, где упоений бред,
И вновь закат, где наслаждений град.

И лишь тогда пронзает сердце боль,
Когда те двери открывал другой.
Когда лилась как приношенье кровь,
Пусть это боль, но сладостна любовь.

Когда рассвет дарил тебе другой,
Когда закат встречал не я с тобой.
Тогда в ночи я тусклая свеча,
Она как лёд февральский горяча.

Я не могу сгореть дотла с тобой,
Хоть путь открыт, но он открыт не мной…

Как мало нам, отведено судьбой,
Счастливых дней, для радости и ласки.
И остаётся жить одной мечтой,
Что не исчерпаны все радужные краски…

Да, лишь мечта – вот наш земной удел,
О том, что завтра вновь наступит день.
И может быть, опять придёт она!
И счастьем одарит нас до утра…

Так и живём, взирая в небеса,
В надежде светлой, затаив дыханье.
И слышим внеземные голоса,
И с жаждой ждём судьбы грядущей тайны…

Кто ж не знает Сабодина Яшу!
Он немножко поэт и артист,
Режиссер и художник даже,
Он серьёзный и юморист.

И с Боярским, исполнит песню,
Со Стржельчиком, монолог,
Ну, а с Райкиным, «юмореску»,
А со мной, стишок черканёт.

С внучкой Карева, пишет картины,
С Розенбаумом лирично хрипит,
С Пугачёвой под «Арлекино»,
Он по Невскому в «Волге» летит.

И Абдулов его на спектакль
Приглашает, сажает вперёд.
Нет не всемогущий маг он,
А обычный, хороший пилот.

Перечислить всех невозможно,
С кем он дружен и с кем знаком,
Он летает, где только можно,
И находит друзей кругом.

Но лишь об «Айсберге»
Пугачёва, запоёт не жалея сил,
Вспоминает он, безусловно,
Кто стихи ему посвятил?

Кто скажет: «пить – мирское наслаждение»,
Того я тут же опровергну мнение:
«Напиться, как свинья не наслаждение,
А выпить в меру, это без сомнения,

Какое-то доставит наслаждение,
Но, правда, милый друг, не без вреда!
Сегодня наслаждение и завтра,
И послезавтра, и через денёк,

И в результате, в сумме «нализался»,
Что та «свинья» за день, то ты за год.
Когда представишь эту вот картину,
И печени израненную «спину»,

Поймёшь, что наслаждение не в винах,
А без вина мирское наслажденье!
Когда жена и дети в воскресенье,
С тобою вместе чай зелёный пьют».

И вот тогда такое ваше мнение,
Моё не опровергнет наставление,
И вам здоровья годы принесёт
И сохранит ваш дом, семью и род!

Лыжнёй, устремлённой в даль
Войны отгремевшей той.
К Вашим сердцам несём,
Щемящую души боль.

Нам покорялся снег,
Таял под нами он.
Когда наш лыжный пробег,
Дорогой нелёгкой шёл.

Но в радости городов,
Встречавших, как с фронта нас,
От наших горячих слов,
Лились слёзы из глаз.

И в этих людских глазах,
Мы видели памяти боль.
Нет, невозможно забыть,
Пламя войны той злой.

Мы внуки фронтовиков
И мирное небо наше,
И дом, и к стране любовь,
Это всё память Ваша!

И мы уходили, как в бой,
В этот суровый бег.
Живущий, вечный огонь,
Мчался лыжный пробег!

Мой друг переехал в далёкий район,
Там воздух почище и крыша получше.
К нему добираться – огромный облом,
В автобусах давка и духотище.

Но я напрягаю все мышцы свои,
Я лезу в автобус, до срама набитый.
И мне признаётся соседка в любви,
Прижавшись ко мне всем, что издали видно.