Терентiй Травнiкъ - Белокнижье. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 1

Вот и вспомнилась мне эта история с первым стихотворением, подаренным ему мамой, вот и появилась у Терентiя тропинка в удивительный мир словотворчества. Вслед за выходом книги была написана песня, где на музыку было положено стихотворение – воспоминание о той самой «чайке». Эта песня вошла в его музыкальный альбом «Три желудя на Плющихе». Поясню: не один десяток лет Травнiкъ пишет песни и исполняет их под гитару. В этом альбоме песня представлена под названием «Бумажная чайка».

Конечно, Травнiкъ и раньше писал стихи, хотя никогда не называл свое творчество «поэзией». Стихов было немало, были и поэмы, и пьесы в стихах, но что-то его сдерживало от отождествления себя с поэтами. Теперь, познакомившись с ним, я понимаю, что скорее всего это была некая врожденная скромность, нежели неуверенность в своих произведениях. К тому же тогда стихи были всего лишь частью его столь многообразного, сложного, многослойного мира, где умещались, боролись, вытесняли и дополняли друг друга краски, ноты, звуки, цветные и музыкальные образы. А поэзия… Поэзия в это время зрела в нем, ждала своего часа, накапливалась, искала выхода, грозила вырваться наружу и захлестнуть с головой. Он не говорил друзьям о своих стихах, считал, что просто делает «поэтические этюды, экспериментирует», что настоящая поэзия – это очень серьезно, это «действительно вершина творческой реализации, до которой надо идти дорогой длиной в жизнь».

Со слов самого Терентiя, с русским языком в школе будущий поэт дружил неохотно, но, неожиданно для самого себя, в четвертом классе вдруг стал, как с улыбкой он мне признался, «временным отличником по русскому, как будто что-то услышал в себе и мгновенно понял и правила, и красоту языка». Травнiкъ вспоминает: « Я хорошо помню это замечательное время осознания». Позже он все-таки повернул к более любимым им точным предметам, и русский язык надолго «сдулся» до твердой четверки в четвертях.

«Так и осталась, – говорит он, – за сочинение дробь в пять четвертей, правда иногда сползающая до двух… четвертей. Так, например, в восьмом классе, когда я написал сочинение на всю тетрадь, а это двенадцать листов, и раскрыл тему по-своему, проэкспериментировал – воспел Илью Обломова как положительного героя, то заработал и того меньше, а именно два, деленное на два. Опыт провалился полностью. На мой вопрос к учительнице, почему „два“ за грамотность, где все тянуло на четверку, она спокойно пояснила: „Писать надо, Алексеев, как учат в школе, умничать потом будешь“. Теперь бы я с ней не спорил, а тогда возмущался, но все равно не возражал открыто. А это ведь была четвертная районная работа. Потом, помню, это долго обсуждалось в нашем классе. Я тогда был одним из лучших учеников в классе».

Еще в студенческие годы у Травнiка вышли малыми тиражами такие сборники стихов, как «Неопубликашки» (1983), «Крик в Никуда» (1987), «Четверть века» и другие, но это были скорее сборники песен, написанных им для своей группы «Ноевъ Ковчегъ», созданной в 1979 году. В свое время Терентiй учился в музыкальной школе по классу фортепиано.

Много позже, в 1990 году, крестный отец Терентiя, его близкий друг и учитель, ныне покойный Михаил Леонидович Курганов, философ, поэт и публицист, предрек Травнiку в одном из посвященных и подаренных ему стихотворений время начала поэтического взлета.

Пророчество сбылось год в год.

В своей книге «Апреллиада», вышедшей из печати в 2007 году, в стихотворении, посвященном Курганову М. Л. «Учитель Молоко» (а именно так звал Терентiй своего друга: как он мне объяснил – по первым буквам, написанным через букву «о»), он напишет, вспоминая это: