Галина Шапкина: Си-бемоль минор

Приблуда-тень у ног свернулась нехотя.

Легко ей и привычно в этой роли.

Одновременно прочная и ветхая,

Без чувств, без снов, без мыслей и без боли.

Остывшая печать летящего пространства,

Где силуэт кромешной тьмой расшит.

Одна её заслуга – постоянство

(Легко быть постоянным без души).

Тень есть – и всё. Необъяснимо светлая,

Потоком света взращена и сожрана.

То чёткая, то вовсе незаметная,

Но без меня она погибнет… может быть…

На выдохе судьбу остановить,

Поняв, что сил на вдох уже не хватит…

Немного жаль, что довелось узнать мне,

Как непрочна трепещущая нить —

На выдохе… Судьбу остановить.

На выдохе любовь не удержать.

Простить и отпустить… Но Боже правый!

Как одинок, любовью обезглавлен,

Тот разум, что пытается принять:

На выдохе любовь не удержать.

На выдохе не ощутить тепла,

Забот, стремлений, страсти, отчужденья.

Быть собственной и молчаливой тенью —

И знать, что свет вот-вот укроет мгла…

На выдохе – не ощутить тепла.

На выдохе усталость – лишь предел.

Порог. Необъяснимое желанье

Уйти, сгореть, остановить дыханье,

Не ждать того, чего всегда хотел!..

На выдохе усталость – лишь предел.

На выдохе… Судьбу… Остановить…

Устану жить, устану пить и спать,

Устану ждать прелюдий и гармоний.

Устану на работу в шесть вставать,

Лицо купая в холоде ладоней.

Устану оставаться на плаву,

От мудрости накопленной старея,

Устану понимать, что я – живу.

И захочу проснуться поскорее.

Липкий страх по липовой аллее

Заползал в полуночную мглу.

Фонарей рогалики робели,

кутаясь в тумана пастилу.

Было сыро. И в душе, и в парке.

Так, что старый плащ, увы, не грел,

Так, что звук дешевой зажигалки

Скрипнул – и тот час закоченел…

Я брела сквозь страх и холод ночи,

Сжав в руке ключи от суеты.

Путь мой становился всё короче,

И всё дальше оставался ты.

И пускай по липовому страху…

И пускай сквозь ночь…

Пускай одна…

И пускай тебе твою рубаху

Гладит неизменная жена…

Страх – растает. Утро скроет слезы

И с души, и с листьев октября…

Жаль, что про жену узнала поздно.

Хорошо, что замужем не я.

За весной весна. Летят, как птицы,

Лето, осень, тёплый зимний чай…

Боже мой, как хочется влюбиться —

Тихо… ненароком… невзначай…

С января на пятницу мне снится,

Что опять сбежало молоко…

Боже мой, как хочется влюбиться —

Весело, безудержно, легко!

Обветшало платьице из ситца,

Появилось множество помад,

Но опять так хочется влюбиться —

Искренне, нелепо, невпопад…

Лица кавалеров помудрели,

Половицы скрип тревожит тишь…

Боже мой, хотя б на две недели!

Чтобы из Саратова – в Париж!

За этот год потерян счёт

Твоим падениям и взлётам,

Словам, которые по нотам,

И нотам, что совсем без слов.

Мне удалось тебя спасти

От множества ненужных песен,

Твой мир стал свеж и интересен.

В моём – на шов наложен шов…

Пером из моего крыла

Ты жизнь записываешь в строчки,

А я лишь ставлю многоточья

Там, где сама летать могла.

Ты делишь то, что неделимо

С непостоянными людьми.

Не разбазаривай, любимый.

Не соберешь потом, пойми…

И помню наизусть те дни,

В которых звал меня по имени…

Перо сломалось?.. Да не трусь,

Бери ещё – я не боюсь.

Но если вдруг не поднимусь —

прости меня.

Куда же мне деться от этой тоски,

Которая спать не даёт?

Холодная трасса – не видно ни зги,

И рук обжигающий лёд.

И ветер по стеклам, и отблески фар

Скользят по асфальтовой мгле.

Врывается в ночь неуёмный пожар

От этой тоски по тебе.

Сбегаю, сбегаю, сбегаю опять,

На ощупь, почти наизусть!..

Я, видимо, не научилась терять,

И видимо, не научусь

Я уеду. Я просто уеду.

Может быть —

не в себе, сгоряча…

Это будет, наверное, в среду.

И среда эта будет ничья —

Не твоя, не моя и не наша.

Просто день, за которым четверг.

Под ногами —

февральская каша,

В голове —

этот странный побег.

Убегу от нелепых метаний,

От претензий смешных и обид.

Утром зимним,

холодным и ранним

Вряд ли кто-то сбежать запретит…

Будет боль надоевшую груду

Чувств и мыслей