Антон Горохов: Дробью. Стихи

Есть много смыслов в этом мире,
И радостей людских не счесть,
Но смысл мой – в твоем эфире,
И радость в том, что Инна есть.

В тебе живут стихии грома,
Стихии тихой тишины,
Бог одарил с вершины трона
Тобою все мои миры!

Мое большое бытие
Тебя по разному встречает,
Порою грустью награждает
Иль страстью дикою влечет.

Объятий мира мне не хватит,
Чтоб твое сердце нежно греть,
Переживу сестер и братьев,
Чтоб отогреть тебя успеть.

Ты необычна, уникальна,
Пусть эта истина банальна,
Пусть комплимент тебе впритык,
Я изгибаю свой язык!

Твоя душа полна Вселенной,
Сложна краса и полнота
Твоих пещер из разных мыслей,
Сокрытых чувств, мечтаний редких!

Ты будешь счастлива, я знаю,
Ты обретешь покой земной,
Ты Божий дар, тебя вдыхаю,
Мир награди теперь собой!

Все самые важные,
Самые вечные,
Звездные войны
В душах идут.

То тьма завладеет,
То свет победит,
То разум остынет,
То сердце кипит.

Галактики чувств,
Созвездия мыслей
Вращают нас в целях
Имперских своих.

Нам космос не нужен,
Вселенная с нами,
Мы сотканы мудро
Большими богами.

Вселенная смыслом
Твой дух наделила,
Раскройся, с тобою
Великая Сила!

Ей никогда не говорили,
И никогда не убеждали,
Про красоту ей сладко льстили,
Она же просто позволяла.

И ни уверенности точной,
Ни без условностей любви,
Она считала, что порочна,
Сколь ей цветов не подари.

Ей не хватало искр нежных,
Дыханья добрых, чутких глаз,
Глубокий голод, неизбежный!
Толкал глотать дым льстивых фраз.

Она себя не узнавала,
Хоть зеркало ей не врало,
Она от жизни заскучала,
Таблеток горсть и нет Монро.

Отец и сын, как двое в стае,
Как две руки у Господа.
Они творят и разрушают,
Они ласкают, наказуют,
Как две энергии труда.

Когда раздался первый голос,
Отец на руки сына взял,
И свои страхи и мечты,
Надежды, чаянья, всю душу
С сыночкой маленьким связал.

Никто не знает об отце,
Как только сын его, отрада.
Улыбка сына на лице —
Его блаженство и награда,
И рокот сердца водопада!

Отец порой при всей любви
Бывает строг и отстранен,
Хоть папой, папочкой зови,
Но словно осенью холодной
Он будто старый голый клен.

И нет для сына муки тяжкой,
Как своего отца не знать,
Ведь и себя, как конь в упряжке
Он станет быстро забывать,
Хоть жизнь-ямщик хлестает ляжку.

Отцы, сыны – сложны их судьбы,
Но сильно переплетены.
Они друг друга дополняют,
Не зря ведь Богом созданы,
Как двое в стае, две руки.

Я допускаю немоту,
Я допускаю стойкий холод
От посторонних и прохожих,
Но не от матери своей.

Ищу твоих заветных слов,
Лижу обломки старых чувств,
С рукой протянутой стою,
Ну где же мой Господь Иисус?

Я первый твой, всегда им буду,
Я не забыл твоих трудов,
Мне все равно, что скажут люди,
Не все равно, что скажет Бог.

Вернуться проще в старый дом,
Чем в отношения былые.
Но в моем горле твердый ком,
И звуки голоса пустые.

Надежда есть, и я не спорю,
Тебя ни в чем я не виню,
Но ход истории, не скрою,
Я с мертвыми не изменю.

Когда за тобой закрывается дверь,
Иль после тебя остывает постель,
Когда ты на час или два в магазин,
Без тебя мне противно, когда я один.

Как-будто в утробе у матери я,
Вокруг никого, но в ком то же я,
Кто-то же носит по свету меня,
Таится от мира это дитя.

Я жду возвращения милой моей,
Шажочков по лестнице, звука ключей,
Мелодии сотней твоих голосов,
Журчания мыслей словно вьюрков.

Минуту один я, потом уже час,
Потом прошел день, не чувствую нас,
Скучаю, завернут в рожок своих чувств,
Как-будто я брошен, как-будто боюсь.