Алексий Лебедь - Последние пророчества Даниила. Первая книга трилогии «Эстафета духа»

Итак, смогу теперь поведать таксиста серое быльё.
Лежал со мной. Свалились беды – от боли всё в глазах плыло.
Попал таксист тот в катастрофу. Привычно, может, стало быть;
Всё так случайно, ненароком, – теперь желанья нет и жить!
Но нет случайных совпадений – вот Корефанова рассказ.
Что ж, нет в фамилии сомнений, – не псевдоним на этот раз.
Он стал бывалым человеком – на зоне зналась та братва,
И жил своим коротким веком – шумела ветром голова!
Без меры пил, да всё с устатку! Деньгу умел он «зашибать».
А дома – старую заплатку не стал Олег бы пришивать.
Да, пил, кутил – водились деньги. С женою третьей… повезло.
Звалась она почти что Ленкой – Алёной значит. Жизнь – кино!
Он в школе был балбес последний – стонала школа от него,
Она – отличницей примерной, что в наши дни не всем дано.
А угадал я это сразу по выражению лица.
Да надо ль быть приметным глазу, где лоб «мыслителей отца».
В ней – лоб Сократа, взгляд задумчив.
Но совместимость – идеал!
По биоритмам лишь везучим Олега сразу я назвал.
По гороскопу он был «лошадь» – едва ли «крысе» повезло!
В любой момент «заехать» может, когда кулак опять свело.
И всё же жили. Деньги «крысу» прельстили – надо ли тужить?
А «лошадь» бегала всё рысью – любила пить, гулять, кутить…
Был у него скользящий график: работа – «если захочу».
Подсела «баба», значит – «на фиг», поглубже, значит, закачу!
Платили «бабы» те «натурой» и деньги тратил он на них.
Назвать сейчас любую дурой уж больно скромно – этот стих
Не про достоинства мужские, измены жалкие слова…
По жизни ветром заносила его шальная голова.
Второй уж раз лежит в больнице. А в первый – дали топором!
Сломали рёбра и ключицу – ещё срослись хоть все добром.
Ну а теперь не «в стельку пьяный» – лишь пива выпил и «поплыл».
На встречной был автобус рядом, – ну он его и «замочил».
Теперь платить за две машины, – здесь дело пахнет и судом!
Хоть живы все, но сам теперь лежит с судном.
Нога висит в растяжке с гирей… Судьбу он проклял и врачей.
Не мог стать честным гражданином и всюду видел лишь рвачей.
Так справедлива ли расплата? Изменит ли свою судьбу,
Или опять «гудеть» по блату? – Я этой жизни не пойму!

Три пятьдесят – поднялся рано,
Хоть в первом спать и лёг часу.
Будила кошка – вновь играла,
Чтоб не проспал зари росу.
Пути различные доступны
Для тех, чей дух в иных мирах.
Там связи крепнут неотступно,
Ты с горним миром сам в ладах.
В сплетенье солнечное, слышу,
Течёт небесная роса,
И тело праной звёздной дышит —
Расцветок лучших красота.
Переливается игриво
В лучах энергий всё во мне.
Я сказки звёздной вижу диво,
Хотя живу и на земле…
Мой дух парит в ночном полёте,
Земной магнит преодолев,
(Меня, надеюсь, вы поймёте.)
И тело, сразу побелев,
От гноя зла очистив ткани,
Как будто тоже с ним парит,
Отдав себя небесной пране,
И вновь в душе покой царит.
Познал души преображенье —
Вся расцветает! А нога
Мне отдалась на попеченье —
Не гложет болью, как врага.
Стал чище взгляд мой – снова вижу
В сиянье Света красоту,
Во мне ведь Бог – к нему я ближе
И недоступнее врагу (сатане).
Я весь в молитву погружаюсь —
Бегут потоки по устам,
И вновь внутри преображаюсь.
Творцу все почести воздам!
Потом прилёг и в позе мёртвой
Болезни сроки я спросил.
Лишь год и двести дней всего-то
Воздали, чашу чтоб испил.
Намёк я понял только утром.
И сон со смыслом тоже был,
Что я скитался где-то будто
И костыли свои забыл.
А костыли те разобрали,
Лишив опоры и надежд,
А выкуп – сала шмат – страданий, —
То непонятно для невежд.
И отмечал я день рожденья,
Который у меня прошёл, —
Да, я родился в новом теле,
Когда любовь свою нашёл.
Но только станет ли опорой
Мне тот разобранный костыль?
Глубокий смысл – любовь ли снова,
Как сердца тайный поводырь,
Меня лишит своей опоры, —
Мои ль забудешь ты слова,
Когда появится вдруг скоро
Предмет любви твоей – не я?
Видать, и вправду для тебя я —
Лишь веха в жизни – всё пройдёт,
Перегорит огонь страданий, —
Другой трубач вдруг позовёт.
Что будет после – я не знаю.
Во всём лишь символов намёк…
Ну а пока любить дерзаю
И день разлуки так далёк!
Даёт мне Бог одни надежды
В далёком небе голубом…
А горизонт – такой безбрежный…
Но смысл есть в символе любом!