и, как камень падун, темнота придавила рассвет.
Шли татары и ляхи, сверкая на солнце мечами,
грохотали тевтонцы, железом буравили лёд,
как пылали дома, доставая до неба свечами,
и от чёрного горя чернее обуглился свод.
И взвиваются в небо ракет огнедышащих стаи,
и военные базы грибами под солнцем встают.
И колышутся свастик кровавых колючие знаки,
будто Землю опутал гигантский разбуженный спрут.
Из поломанных рук, где-то пала на землю гитара,
и убитый малыш к мёртвой матери плотно прильнул,
разве можно назвать нашу Землю отжившей и старой,
слышишь сердце её из глубин нарастающий гул.
Это голос полей, что калённые стрелы косили,
Это Тьму Таракань, что исчезла бесследно в ночи,
это стоны Чудского и вопль степного ковыля,
то не ветер поёт – это сердце земное стучит.
Как болят его раны – войной опалённые люди,
всё им мнятся бои, пережитый и будущий ад…
Слышишь топот копыт нас от сна вековечного будит,
Тени предков на помощь Земле нашей бедной спешат.
О времени не надо говорить
О Времени не надо говорить,
его и так обсасывают в суе.
То рвётся, то в узлы связует судьбы
тончайшая невидимая нить.
У Времени нет ясности границ,
есть бесконечность мысли и движенья,
оно сродни мелодии скольженья,
дыханью звёзд и перелётам птиц.
Им надо жить и впитывать его
как дуновенье ветра всею кожей…
И не считать года, что быстро прожил,
и не гадать, а сколько же всего?
Где эта граница меж Злом и Добром
Где та граница меж Злом и Добром?
По судьбам проходит? По лицам?
Дымят словеса, всё уходит на слом!
Но нет её этой границы!
Не верьте, что где-то, в самой глубине,
где зреет душа, в сердцевине,
туманом по мыслям, сознанью, траве
струится она и поныне…
Люди уходят в люди,
в театры и кабаки.
Люди мечтают о чуде:
избавиться от тоски,
от серой глухой печали,
от вечного крика в себе…
Люди стучат ночами
в стены своей судьбе.
Комплексы, самомненья,
мании… Чудаки!
Время ловите, время!
Миру дарите стихи!
В мире, где чувствуют даже предметы
В мире, где чувствуют даже предметы,
где состраданьем болеют цветы,
где информацию дарят рассветы,
и воплощаются сами мечты.
Мы – это сгусток свободы и боли,
сами себе мы с тобой короли,
в чём человек в этом мире не волен,
только в признании, только в любви.
Перепадет ли счастливая доля
и повстречаешь в дороге любовь,
если полюбят, значит достоин,
а не полюбят, значит – изгой.
У каждого человека,
когда его в память влечёт,
много дорог разбега,
что предъявляют счёт.
Много окон и улиц,
много домов в городах,
лиц, что судьбы коснулись,
слов, что запали в стихах.
У каждого человека,
если его объять,
очистив от слёз и от смеха,
есть что в душе скрывать.
Он как таинственный остров,
движимый материк
с судьбами перекрёстков,
с полками редких книг,
с лестницами подъездов,
с комнатами тревог,
с нужным и бесполезным
он почти полубог.
Но не спеши пробраться
в этот мобильный мир
с лозунгами демонстраций,
с тайной чужих квартир.
Хрупкий, порою колкий,
разбиться тот час норовит,
тронешь, летят осколки
над головой в зенит.
Вечер спешил, остановками высвечен,
звёзды летели меж веток и крыш.
Был в темноте траекторией вычерчен
бег в никуда… Почему ты молчишь?
Мчатся года и часы опрометчиво,
мир опоясало полем тревог,
с трезвым расчётом себе человечество
к дулу прикладывает висок.
Нас музы беспечностью сладкою потчуют,
в то время, когда онемела Земля,
когда вырастает чудовище волчее,
готовое слопать тебя и меня.
А мы выключаемся тусклыми лампами
из ужаса серых газетных минут,
и чёрные ночи кошачьими лапами
по душам уснувшим тихонько бредут.
Переполненные автобусы,
передавленная толпа.
Нас качает на маленьком глобусе
время, музыка и борьба.
Под ногами земля, как в вальсе…
Ты за стойку руками схватись.
Может это шофёр причастен,
что мы часто падаем вниз?
Нас с пеленок учили бороться
Нас с пеленок учили бороться,
знали мы, что не дремлет враг,
корни нашего первородства
прорастали в победный шаг.
И не ведали мы, не вникали,
что за время над нами кружит.
Нас идеями загоняли
в тупики и провалы души.
И пошли мы по тем провалам,
исчезая в них не за грош,
сколько сверстников в них пропало,
днем с огнем их сейчас не найдешь.
Среди каменных лбов и стенок
мы искали выход, исход.
Кто устои взрезал, кто вены,
но мы двигались все же вперед.
И без трепета, без волненья
расписали в газетах итог,
чтоб потерянным поколением
обозвать всех нас оптом в срок.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу