Елена Рид - Заповеди речи. Книга стихов

Янтарный вечер как награда
За целомудренную жизнь.
Для нас с тобою не преграда
Колокола и этажи.

Запреты, догмы и уставы
С тобою рядом не нужны.
Остры клыки и когти правы
Для похищения княжны.

Горячий конь, седок ретивый,
Глухие выстрела хлопки.
Перебирает ветер ивы,
Как археолог черепки.

Я задержалась на балконе
Вечерним воздухом дышать,
Луна восходит, но не тронет
Греха не знавшую кровать.

Не советую рассвет просыпать
Тем, кто горечью луны увлечен,
По утрам её особенна стать,
И поводит обнаженным плечом,

Утром взор её терзающий смел,
Ярче, пристальней, но ты не робей,
Скоро солнце выпустит стрел-
Ястребов на её голубей…

Но я брежу… ночью голуби спят.
Только совы да нетопыри
принимают на себя её взгляд,
да скрываются от взоров зари.

Кто сказал, что перед светом темней
ночь любая, знаю, это не так.
И охотник загоняет коней,
в поле рыскать отпускает собак.

Солнце, солнце, положи на седло,
да свяжи ее горячим лучом.
Пусть не смотрит так тревожно и зло,
Не поводит обнаженным плечом.

Красиво и сильно.
И вот тебе мой ответ.
И в каждой новой попытке все меньше смысла.

На хрупкой ветке привычно тяжелый снег
Скользким хамелеоном прилип, затаился.

В четыре часа утра из окна луна
Видна, как пронзительное указанье пальцем.
Опомнись, что делаешь, это твоя вина.
А я не могу заставить себя расстаться…

Или мне кажется. Я же любитель слов,
Иллюзий и лишних, потусторонних звуков…
Спокойной ночи, приятных, цветных снов,
А также жены, долгой жизни, детей и внуков.

Моя луна покинула меня.
Пока не знаю, к лучшему ли это.
Я на свое письмо не жду ответа,
Как не дождусь прихода дня,
В конверт окна удар лучей,
окно конверта
и отворот воротника,
и поворот наверняка…
Не заблудись.
Воспламеняя, трогала запястья,
браслетами железными звеня.
С такой усмешкой дивной.
С плохой улыбкой
ненасытной лени,
моя луна меня опередила,
и ускользнула серебристой рыбкой.
Моя луна покинула меня.

Досужие пусть мелют языки,
Пленяясь неразгаданной загадкой,
Но впитывать тепло твоей руки,
Беспомощной и столь на ощупь гладкой,

И аромат божественных волос
Вдыхать, луны сиянием облитых,
И голос твой, трепещущий от слез,
Не прерывать: в одном движеньи слитых,

Читать твои уступку и отказ
(Я наблюдаю за тобой украдкой —
Для этого не требуется глаз) —
Вот для меня вершина муки сладкой:

О слепоте нимало не скорбя,
Тебя не видя, чувствовать тебя.

Прояви силу воли. Хотя бы один вечер
Не гляди на него в собрании мертвецов.
На пиру нечестивых не слушай его речи,
Посвяти свое время почтению праотцов

И пророков прочтению. Право, тебе воздастся.
Перестанут болеть глаза, прекратят ныть
Твои руки, полны желанием. И бояться
Перестанешь сама, что он больше говорить

Не захочет с тобой, и вдруг обольет презрением,
За то, что ты так несдержанно жаждешь встречи.
Прояви силу воли, побереги зрение —
Не смотри на него хотя бы один вечер.

А ты – спи… проснешься – не открывай глаза,
как в голливудских фильмах, распахивая их сразу оба.
Какая у тебя отточенная слеза,
она, как копье, вонзается мне под ребра,

мой щит отброшен, я выбита из седла,
на кресте себя, каюсь, даже воображала,
все, чего я ждала – твоего кинжала,
твоего милосердия – вот, чего я ждала,
но этого мне оказалось ничтожно мало.

Любимые не чувствуют любви,
они настолько свыклись, слиплись, слепы
и глухи, ощущения в крови
все лгут, беспечны цели и нелепы
пустые стрелы, выдранные вдрызг
из ран разверстых вспоротой одежды,
клоками кожа, новой плети свист,
моя любовь – как ненависть невежды,
но сам я добродетелен и чист…
ничком повержен, навзничь опрокинут,
прикосновений не узнавший лист,
белее снега, скомкан и покинут,
не взят, не выбран… где теперь травы
сухие стебли – в пламени пожара,
влюбленные не чувствуют, увы.
Мне для тебя ни жала, ни кинжала
не жаль, – и там еще нежнее кожа,
где прикасались сдержанней и строже.