Николай Некрасов - Кому на Руси жить хорошо (сборник)

И правда: они уж пытались помочь,

Моля императора слезно,

Но просьбы до сердца его не дошли…

Я с мужем еще повидалась,

И время приспело: его увезли!..

Как только одна я осталась,

Я тотчас послышала в сердце моем,

Что надо и мне торопиться,

Мне душен казался родительский дом,

И стала я к мужу проситься.

Теперь расскажу вам подробно, друзья,

Мою роковую победу.

Вся дружно и грозно восстала семья,

Когда я сказала: «Я еду!»

Не знаю, как мне удалось устоять,

Чего натерпелась я… Боже!..

Была из-под Киева вызвана мать,

И братья приехали тоже:

Отец «образумить» меня приказал.

Они убеждали, просили,

Но волю мою сам Господь подкреплял,

Их речи ее не сломили!

А много и горько поплакать пришлось…

Когда собрались мы к обеду,

Отец мимоходом мне бросил вопрос:

«На что ты решилась?» – «Я еду!»

Отец промолчал… промолчала семья…

Я вечером горько всплакнула,

Качая ребенка, задумалась я…

Вдруг входит отец, – я вздрогнула…

Ждала я грозы, но, печален и тих,

Сказал он сердечно и кротко:

«За что обижаешь ты кровных родных?

Что будет с несчастным сироткой?

Что будет с тобою, голубка моя?

Там нужно не женскую силу!

Напрасна великая жертва твоя,

Найдешь ты там только могилу!»

И ждал он ответа, и взгляд мой ловил,

Лаская меня и целуя…

«Я сам виноват! Я тебя погубил! —

Воскликнул он вдруг, негодуя. —

Где был мой рассудок? Где были глаза!

Уж знала вся армия наша…»

И рвал он седые свои волоса:

«Прости! не казни меня, Маша!

Останься!..» И снова молил горячо…

Бог знает, как я устояла!

Припав головою к нему на плечо,

«Поеду!» – я тихо сказала…

«Посмотрим!..» И вдруг распрямился старик,

Глаза его гневом сверкали:

«Одно повторяет твой глупый язык:

«Поеду!» Сказать не пора ли,

Куда и зачем? Ты подумай сперва!

Не знаешь сама, что болтаешь!

Умеет ли думать твоя голова?

Врагами ты, что ли, считаешь

И мать, и отца? Или глупы они…

Что споришь ты с ними, как с ровней?

Поглубже ты в сердце свое загляни,

Вперед посмотри хладнокровней,

Подумай!.. Я завтра увижусь с тобой…»

Ушел он, грозящий и гневный,

А я, чуть жива, пред иконой святой

Упала – в истоме душевной…

«Подумай!..» Я целую ночь не спала,

Молилась и плакала много.

Я Божию Матерь на помощь звала,

Совета просила у Бога,

Я думать училась: отец приказал

Подумать… нелегкое дело!

Давно ли он думал за нас – и решал,

И жизнь наша мирно летела?

Училась я много; на трех языках

Читала. Заметна была я

В парадных гостиных, на светских балах,

Искусно танцуя, играя;

Могла говорить я почти обо всем,

Я музыку знала, я пела,

Я даже отлично скакала верхом,

Но думать совсем не умела.

Я только в последний, двадцатый мой год

Узнала, что жизнь не игрушка,

Да в детстве, бывало, сердечко вздрогнет,

Как грянет нечаянно пушка.

Жилось хорошо и привольно; отец

Со мной не говаривал строго;

Осьмнадцати лет я пошла под венец

И тоже не думала много…

В последнее время моя голова

Работала сильно, пылала;

Меня неизвестность томила сперва.

Когда же беду я узнала,

Бессменно стоял предо мною Сергей,

Тюрьмою измученный, бледный,

И много неведомых прежде страстей

Посеял в душе моей бедной.

Я всё испытала, а больше всего

Жестокое чувство бессилья.

Я небо и сильных людей за него

Молила – напрасны усилья!

И гнев мою душу больную палил,

И я волновалась нестройно.

Рвалась, проклинала… но не было сил,

Ни времени думать спокойно.

Теперь непременно я думать должна —

Отцу моему так угодно.

Пусть воля моя так неизменно одна,

Пусть всякая дума бесплодна,

Я честно исполнить отцовский приказ

Решилась, мои дорогие.

Старик говорил: «Ты подумай о нас,

Мы люди тебе не чужие:

И мать, и отца, и дитя, наконец, —

Ты всех безрассудно бросаешь,

За что же?» – «Я долг исполняю, отец!»

– «За что ты себя обрекаешь

На муку?» – «Не буду я мучиться там!

Здесь ждет меня страшная мука.

Да если останусь, послушная вам,

Меня истерзает разлука.

Не зная покоя ни ночью, ни днем,

Рыдая над бедным сироткой,

Всё буду я думать о муже моем

Да слушать упрек его кроткий.

Куда ни пойду я – на лицах людей

Я свой приговор прочитаю:

В их шепоте – повесть измены моей,

В улыбке укор угадаю:

Что место мое не на пышном балу,