Александр Креков - Приключения царя. Стихи серьёзные и несерьёзные

в день суботний дым белый, густой.

За окошком мороз щиплет кожу

а внутрипрям-таки благодать.

Пар туманится и клубится

да такой что низги не видать.

Тело жгёт своим жарким дыханьем,

пробирает до самых костей.

Веник в этом ему помогает

из берёзовых юных ветвей.

Так отделает чертям на зависть

от ушей и до самых до пят.

что невыдержав этого жара

хоть из бани беги наугляд.

Мне предбанник, одно лишь спасенье.

Отдышусь и водицы напьюсь.

И опять в жар и пар непременно

словно в царство из недр погружусь.

После бани горячего чая

мило дело с вареньем испить.

Баня хвори любые излечит.

Телу радость даёт дале жить.

России Бог послал когда-то

для дел великого Петра.

Давно, давно царя такого

ждала огромная страна.

Он оживил её делами.

Флот строил-бороздить моря.

При нём заводы возводились

и появлялись города.

При нём Российская держава

сумела Шведу дать отпор.

При нём на плаху был отправлен

казны Российской всякий вор.

Всех дел Петра не перечислишь.

О в жизни был напорист смел.

Как мало он на свете прожил,

но сколько много он успел.

Дай Бог таких царей России.

Да только где их ныне взять?

Во власть теперь увы все лезут

чтоб жировать да воровать.

Зазимье. Деревенька.

Двенадцать изб всего.

На улице старушка

несёт воды ведро.

Повсюду в мире лунном

покой и благодать.

И звёзд на небе столько,

за год не сосчитать.

На куполах церковных

роняя дивный свет,

лежит покровом белым

чистейший белый снег.

Залюбовался право

картиной я такой,

которую я вижу

любимою зимой.

Послушный лишь хозяйке

лохматый старый пёс,

за ней ступая следом

пустые санки вёз.

Месит грязь моя кибитка

дальних, путанных дорог.

Вот уж год как я покинул

дома отчего порог.

Вот уж год, как я скитаюсь.

Счастье на земле ищу.

И на долю пилигрима

свою вовсе не робщу.

Мне по норову дорога,

и ухабы, и версты.

Города и деревеньки

и кладбищ родных кресты.

И простор полей зелёных

и разлив весенних рек,

колокольный звон церковный,

так и слушал бы хоть век.

Где ещё увидешь столько

ты красот родной земли,

как не странствуя по свету

от родимых мест вдали.

Снег ли валит, дождь ли мочит,

град ли по земле стучит.

А моя кибитка в поле

как и прежде дальше мчит.

По душе мне жизнь такая,

и не тягостна ничуть.

Мчит кибитка удалая,

звёзды освещают путь.

Метр за метром, в песке утопают

уставшие ноги.

Тащим волоком мы к пирамидам

огромные блоки.

Развеж с неба не видят

великие Боги,

как мы страдаем

на этой проклятой дороге?

От напряжения

больовладела всем телом,

падают люди

уставшие то и дело.

Месяц за месяцем тащим

под солнцем палящим мы блоки.

Ведь фараоны для нас

почти-что небесные Боги.

Скоро уже засияет

в песках пирамида.

Сколько уже их стоит

вдоль великого Нила.

А там в песках лежат те

кто годами их строил.

Им пирамиды никто никогда

не построит.

Мы лишь рабы.

мы должны на великих трудится.

И в благодарность Богам

всем Египта молится.

Мы в сотнях лет

имена фараонов восславим.

И для потомков в песках

пирамиды оставим.

Любовь приносит лишь страдания.

Скажи любимой досвиданье.

Купить вина не позабудь,

и в дальний отправляйся путь.

Чтоб всё забыть, чтоб не страдать.

И от любви не умирать.

На мельнице старой молол я зерно.

Смолол семь мешков и ведёрко одно.

Смолол-бы и больше, да сил больше нет.

К тому-же девчонка семнадцати лет,

пришла ко мне в гости, вот в чём секрет.

От глаз её жгучих спасения нет,

от юного тела жди только бед.

Забыв про работу, забыв про обед,

я с ней убежал. Меня здесь уже нет.

В трюме темень. В трюме сырость

и несносный смрад.

Мы плывём под парусами

в жаркий южный ад.

В люк охраник льёт помои.

Скоро-ли наш порт.

Тридцать братьев наших мёртвых

бросили за борт.

Было на почти сто сорок,

в трюме, в кандалах.

Пили тухлую мы воду,

спали на полах.

И мечтали о немногом

лишь-бы умереть.

Или превратится в чаек

чтобы улететь.

На Карибах ждёт нас плётка