Вячеслав Евдокимов - Заинька, или Мужчины не плачут

Тело мелко всё дрожит…
Вздохи, ох, и тяжки!
Поразительнейший вид,
Трудно, знать, бедняжке…

Вся – страдание от мук,
Дух убит весь горем,
Сердца редкий слышен стук,
Слёз разлив – аж морем…

Ноги в землю уж вросли
От печальной позы,
Мысли где-то всё вдали…
Памяти занозы.

Содрогнулся я и сник,
Глядя виновато:
Жизни высох весь родник,
Жить ей маловато…

Не могу ничем помочь,
Лишь просить прощенья,
Ведь судьба её, что ночь,
Бремя униженья…

Вдруг взглянула так она,
Я ей дорог будто,
Будто страстно влюблена!
Отвернулась круто…

Вновь вся съёжилась в комок,
Вновь смотрясь отвратно…
Миг тот – жизни огонёк,
Сгинул безвозвратно…

Боль не вынес я… Ушёл,
Ведь с другой здесь целью,
Что помочь не смог, был зол!
Видит взор мой келью,

Перед ней сидит старик,
Скульптор всем – по виду,
Мой вопрос к нему приник:
«Не несу обиду,

А скажи, мил-человек,
Девы где чертоги,
Я ищу который век,
Поистёр вон ноги?»

Он к скульптуре подошёл,
Сдёрнул покрывало…
Встал от чуда я, как кол,
Потрясён немало

Той чарующей красой
В мраморе девичьей,
Что вспылал вмиг, как шальной,
К ней любовью личной!

Вот желанная моя!
Руки к ней невольно
Протянул, огнём горя,
Жжёт он – мне не больно…

Все пропорции верны,
Плавность чудных линий…
О созданье! В жизнь верни.
В сна ль я паутине?

Взор её и чист, и прям,
Милая улыбка…
Обольщенью не упрям,
К ней стремлюсь в нём прытко!

Чувств не смог я обуздать,
Обнял страстно ножки…
Грациозна милой стать,
Звёзды как, – серёжки.

«А сама-то где, сама?!
Укажи обитель!
Я по ней схожу с ума,
Страсти я воитель!»

«Это всё, – звучит ответ, —
Что лишь и осталось,
Видишь что. Такой уж нет.
Эка миру жалость!

Как горда она была,
Не покорна воле,
Не подвластна игу зла
И немилой доле,

Что готовил ей Дракон
С жаждой завладенья
Этим чудом! Испокон
Было в том стремленье.

Уж молила смерть она,
Чтоб пришла с косою —
Так решительность сильна
В битве с силой злою!

Так и было бы, но вдруг —
Вновь не с злом ли стычка? —
Слышит тихий в дверь к ней стук…
То была Лисичка.

До чего ж смышлёный ум
В голове носила,
Был уловок вечный бум!
В хитрости вся сила.

«Можно горюшка избечь!
Сделать ли согласна? —
Слышит Дева лисью речь, —
Хоть то и опасно…

Хватит духа у тебя,
Чтоб пойти на это,
Чудо-жизнь вон погубя?
Будет жизнь ведь спета.

Я для этого вручу
Заговора зелье,
Будет то удар хрычу,
Горькое похмелье…

Но лишишься ты красы
И безумной стати.
Быть обратной – не проси,
Будет уж некстати.

Но зато Дракона ты
Отобьёшь навеки,
Хоть завянешь, как цветы,
Хлестанут что стеки!

То душе страшней, чем яд:
Вечное мученье,
На тебя презренный взгляд,
Всем ты – отвращенье…»

И ей зелье подаёт.
Дева то рукою
Вмиг берёт и пьёт, как мёд,
Хочет уж покоя.

И краса завяла вмиг,
Стала враз старухой,
Горб к спине тяжёл приник…
И Дракон уж мухой

Нет, не кружится над ней,
Как над угощеньем…
Нет и глаз его огней.
Дева превращеньем

Замела свой жизни след,
Он для зла потерян —
Ищет уйму долгих лет,
Всё ж безумству верен,

Да не может всё найти,
Хоть пролётом рядом…
Скрылись к Деве так пути.
Так и надо гадам!»

Скульптор грустно тут умолк,
Опечаля очи…
– Не войду, старик, я в толк:
Речь странна и очень.

Хочешь этим ты сказать,
Дева – та старуха,
Что минутами я пять
Ране встретил? Ухо

Слышать это не берёт,
Не приемлет разум…
Аль от Девы отворот
Ты даёшь мне сразу?

– Это правда вся без лжи.
Любишь коль, узнаешь.
А узнаешь, покажи
Преданности залежь.

Любишь коль, не отвернись
И прими страданье,
Не катися в чувствах вниз,
Взвей любви пыланье!

В жизни ценится краса,
Но душа не мене,
Та спадёт, как и роса,
Эта – клад, именье…