Олег Лукойе - Агрессивная мимикрия. Тексты песен разного жанра (бард, рок, панк, поп-рок, эстрада)

А у Роджера похмелье.
Пир чумой.
Кости белою постелью.
Сучий вой.
А у Роджера похмелье.
Гарь и смрад.
Мир спустился в подземелье.
Прямо в Ад…
2016

Нас разбудили на заре
лучи раскуренного солнца.
На завтрак манное пюре,
кисель из утренней росы.
И каждый день мы этот мир
делили на двенадцать порций.
И с заклинанием «аминь»
бросали в небо на весы.

припев:
Давай сыграем в эти игры!
Давай напишем эту сказку!
Про нашу в яблоках луну.
Про свет в сиреневом дыму…
Давай сыграем эти роли!
И будем помнить о прекрасном,
когда на лодках чёрно-красных
нас повезут на «байконур».

Нас часто будит по ночам
далёкий свет чужих созвездий.
И шёпот лунного дождя,
и сатанинский смех совы.
Мы забываемся в любви.
Смерть не страшна, когда мы вместе.
Когда мы с небом визави,
всё будет вечным и живым.

припев.
2011

Как тревожно поёт эта странная птица.
Даже ветер затих и пропала луна.
Словно горестный плач её песня струится.
И от песни такой мне сегодня опять не до сна.

Может, в этом повинна активность ушедшего света?
Или тайные игры планет и магнитных полей?
Словно тьму проглотив, тяжелеет сама атмосфера…
Источая печаль и тоску городских фонарей.

Не уснуть мне, опять, в этой звёздной, ночной круговерти.
Каждый нерв как струна, каждый прожитый год, как виток.
И теперь каждый сон для меня – репетиция смерти.
Отнимает коварно у жизни немалый кусок.

Алкоголем в крови я разбавил ночную тревогу.
Растворил этой смесью печаль и дурную тоску.
Кто-то вечно незримый беспечно поманит в дорогу.
Кто-то будет с утра, в наказанье, стучать по виску.

Но, расслабившись, вновь зазвучат мои ржавые струны.
Пусть недолго, но этого хватит на новый роман.
Я, конечно, игрок, но не пленник изящной фортуны.
Я из тех, кто уже никогда не сыграет ва-банк.

Я из тех, кто всегда одинок в карнавальной толпе.
Кто в разгаре фиест молчалив, ироничен и мрачен.
Кто когда-то давно заплутал на тернистой тропе.
Но который, именно это, считает удачей.

Истрепалась душа, словно ветром бумага.
Этанол испарился и ядом корёжит висок.
Сон теперь для меня – репетиция вечного блага.
Он теперь для меня, как спасительной влаги глоток.
2007

Быть пытался всеми любимым.
Прятал стыд за орнаментом слов.
Дальнего неба сны-пилигримы
мне обещали святую любовь.

Муки взросления, тяжесть свободы
я пережил, как и все херувимы.
Пил до бессонницы сонную воду.
Пил и смеялся над тем как брезгливо

жрицы любви любовь пожирают.
До тошноты. До токсикоза.
Нежная лира мутирует в прозу.
В серую прозу бездушного рая.

Быть пытался Богу подобным.
Зверя нож протыкал мою грудь.
Но в вышине, за небесным кордоном,
сны-пилигримы не дали уснуть.

Тяжесть падения, муки свободы
я пережил, как любой обречённый.
Пил до беспамятства сонную воду.
Пил засыпая, мечтая о чём то,

что для живого воображаемо
до погруженья в языческий Ирий.
Где не дай Бог бы меня разбудили…
В серую прозу бездушного рая.
2012

Вороная ночь сорвалась в галоп.
Ветер ноздри рвёт и гудит в ушах.
Этот гиблый край, да пустынный шлях
кочергой крестил забулдыга-поп.

Припев:

А над ведьминой пустошью светит луна.
На луну оскалился черный лес.
Жарко лижут ночь языки костра.
То ли стонет ветер, то ли воет бес.

На пути моём не встаёт семь лун.
За спиною треск. На плечах гора.
То не волчий вой, не вороний грай,
Это просто стон перебитых струн.

Перебитых струн прокаженных душ,
где еловый лес словно пики в масть.
Где нельзя стоять, где нельзя упасть.
Где цветёт дурман средь болотных луж.
Припев.
2013

Телеантенны – кресты
на мрачноватых домах.
В брызгах неона застыл
город в кривых зеркалах.

Блеск в неживых глазах
автомобильных фар.
Трелью звенит в небесах,
музыка до ре ми фа.