Андрей Свиридов: Магия СЛОВА СЛАВЫ

– нарушения принципа многократного предъявления вины по одной и той же статье УК и ГК РФ,

– нарушения собирания доказательной базы в ходе следствия в псевдориторическом обобщении…,

– нарушения не обнаружения истинных вещдоков обвинением для предъявления и утверждения вины ст.282 ч.1 и ч.2 УК и ГК РФ Свиридову А. А.

Т.е. требуется прокурорское правдивое реагирование по допущенным нарушениям закона УК и ГК РФ с предоставлением ответа по существу по развязывании правового механизма политических репрессий, а не объедаться пирожками с беленой, чтобы отправить в п/больницу граждан Свиридова А. А. и др.

Наступала реальность. Появилась реальность. В люкс-палату заглянул, а потом зашёл психоэксперт. Я отвлёкся от разглядывания решёток и поднялся с кровати шагнув навстречу ему, как Андрей Световит сын Александра. Деловито психоэксперт Андрей Владимирович сразу провёл уточнения:

– Вы отказываетесь подписывать заполненную историю болезни на вас. Медсестра сказала о том, что вы отклонили все процедуры обследований и все возможные лекарственные назначения. Тем не менее, мы вас будем наблюдать, а потом – пройти психологические тесты надо будет. Я подписал вам прогулки в загоне, по территории больницы, за пределами её, вы, не убежите. И можно, мне вас звать Андреем Александровичем? —

Выслушав монотонный улыбчивый монолог доктора, кивнул неопределённо вышел в галерейный застеклённый коридор упёршись сразу в дежурный пост медсестёр: дневной и ночной. Пост был оборудован двумя столами с высокой стандартной стойкой, заставляющая пациента при обращении к медсестре напрягаться, как при вхождении в подъезд стеклянного небоскрёба обязательно имеющего стеклоярусную стойку консъержки и которой надо показаться…

Монотонный улыбчивый монолог доктора произнесённый почти вопросительно, почти утверждающе скрадывал схождение депрессивных углов запугивающей речи. Он создавал интеллектно-эмоциональную решётку [общения] отделявшую доктора от пациента в социальных неравновесных полях общения, показывая значимость психоэксперта внутри решёток.

Решётка общения выставленная доктором против моей персоны тонкими вибрациями звучности речи резонировала с рисуночными штрих-кодами оконных решёток и с проволочными жёсткими железными решётчатыми панцирями 16 пустых кроватей. Решётка общения по замыслу её создателя, открывала влёт меленьких зубчатых метабол (информаций подобия слов) духова закона слагаемого цифровым индивидом чисел… в вероятные пространства моей личности. Остальные решётки помещения являлись поддерживающими экранами направляемой стекловистой сонливости интеллектно-эмоциональной решётки [общения] выставляемой её творящим в духе закона гипнабельнофантомных гипнотических мягких репрессивных установок т.е. психоэкспертом психиатрической больницы. Его буквы речи выбирали проворотом вибраций языка и дрожащего нёба те ноты звучаний метабол времени – что нагнетали пугливость и заброшенность, вместо славы слов.

Времени много. Времени мало. Кто же, куда же во что-то войдёт? Архитектурный массив кубоподобного стеклоярусного 4-х этажного здания психиатрического корпуса настраивал вешним видом устремлял, придавливал на незыблемость покоя, внутри – помещения его пространств втягивали настроение в какую-то отрешённость. Эта отрешённость наполненная кишащими метаболами этого структурного вероятного пространства трансформировалась в продырявленное цифрами букв метабол мелькающего понимания [что в этом месте где-то гнездится и топчется облегчающая справедливость], почти праведности. Но чтобы её получить, надо поспать долго без снов, насытиться прозрачными снами, и стать частью стекловистой сонливости в шелковистых прыгающих страшилках вцепляющихся в здоровые (родные) слова кусачими мондовошками поправляя сонливость рассеиваемой в штрих-сетки метабол стеклянными небоскрёбами.

У проходившего мимо пациента уточнил, где расположен душ «за углом коридора рядом с обеденной залой и туалетом с прозрачными стеклянными дверями» услышал ответ и пошёл уточнять.

Проходил по коридору и его череду проходных проёмов в многоместные заполненные палаты. На многих железных кроватях пациенты спали, другие просто смотрели покойно в потолок и решётчатые проёмы окон, третьи что-то пробовали читать – их было по одной-две фигуральности в каждой палате. Выходящие пациенты из бездверных палатных проёмов камер в коридор по своим делам имели странно безучастное гримасноуспокоительную лицевую решётчатую маску почти неприметную в поворотах головы.