Михаил Бурляш - Девушка-огонь. 13 историй любви

Наталья смотрела на Антонио не отрываясь. Как его рука лежит на грифе виолончели… Как он чуть шевелит губами, отсчитывая такты… Как изящно и крепко он держит смычок…

«Я чувствую себя по уши влюблённой», – эта мысль ворвалась в неё вместе с первыми звуками виолончели, заговорившей, наконец, в его руках. Наталья то прикрывала глаза, то в упор смотрела на виолончелиста, чувствуя, как его музыка опутывает и обволакивает, вытесняя все мысли и сводя с ума. Даже щебетунья-подруга затихла, поддавшись магии божественных звуков.

Вдруг глаз зафиксировал какую-то крошечную вспышку света. «Виолончель бликует», – мелькнула на окраине сознания отстраненная мысль, а руки уже подносили бинокль-игрушку к глазам. Когда взгляд сфокусировался на картинке, и передал её в мозг, быстрее мысли среагировало сердце. Его биение стало стремительно нарастать, как будто какой-то отчаянный звонарь что есть силы раскачивал невидимый колокол внутри. Кровь прилила к лицу, к шее, к груди, стало вдруг невыносимо душно.

Мизинец мировой звезды Антонио Кальди украшало скромное старинное кольцо с прямоугольным изумрудом. И именно он, поблёскивающий в свете софитов изумруд, вдруг подал пьянящую и безрассудную надежду той, которая носила его на своём пальце ещё полгода назад.

…………………

В антракте она оставила подругу в буфете и спустилась на первый этаж оперы, где приметила цветочный киоск. Купив скромный букет жёлтых роз, она вырвала листок из блокнота и написала неровным от волнения почерком «Вы так и не сказали мне, как зовут Вашу виолончель. Если Вам надоело хранить эту тайну в одиночку, сегодня вечером её с радостью выслушают в отеле Топаз. Наталия Г-я». Листок она свернула пополам и засунула в цветы. Шанс был один на миллион, но её уже было не остановить.

Подружка вытаращила глаза, когда Наталья вернулась с букетом, но списала его на эффект воздействия необыкновенно красивой музыки. «Вот она сила искусства!» пошутила она, допивая кофе с коньяком, и громко засмеялась, вызывая зависть окружающих белизной своих зубов.

Вторую часть концерта Наталья запомнила смутно. В голове был туман, в ногах вата, а прекрасная музыка всё сильней и сильней терзала ей душу. Когда начались финальные аплодисменты и зал встал, она спустилась вниз и пристроилась в конец «цветочной очереди». К счастью, часть очереди несла дары обожания дирижёру и другим музыкантам. И всего через минуту Наталья уже подавала свой желтый букетик Антонио. Его тёплая улыбка, дежурный кивок, прикосновение руки и вдруг …брови итальянца удивленно поползли вверх, как тогда, когда она задала ему вопрос на банкете. Узнал! Узнал! Он хотел что-то сказать, крикнуть вдогонку, но её уже оттеснили поклонники – какой-то запыхавшийся толстяк в костюме тащил целую корзину с цветами, дирижер потянул Антонио за рукав и что-то громко заговорил на ухо и он потерял её из виду.

Она одевала свой элегантный полушубок под ноктюрн Шопена, который музыканты играли «на бис». И сердце её билось всё медленней и размеренней, наполняя вены теплом и радостным предвкушением. «Он узнал меня, он узнал, он узнал», голос внутри подпевал лёгкой и светлой музыке ноктюрна. А в душе крепла уверенность, что сегодняшний вечер они проведут вместе. Она всегда знала такие вещи наперёд.

…………

Наталья оторвалась от иллюминатора и с улыбкой посмотрела на бледную стюардессу, которая что-то говорила по-итальянски её соседу по бизнес-классу, занявшему все три кресла в ряду напротив. Знавшая не больше сотни итальянских слов, она, тем не менее, уловила в быстрой речи знакомое слово, слово, которое она неоднократно слышала на международных конференциях – «медико». Девушке зачем-то понадобился врач.

По мере того как она говорила, лицо мужчины мрачнело, но он лишь задумчиво качал головой. «Скуза, ти посо аютаре, ио соно медико», Наталья собрала в кучу все свои знания итальянского, чтобы сказать, что она врач и готова помощь.

Стюардесса метнулась к ней и стала что-то сбивчиво объяснять. Пришлось перейти на английский – дело сразу пошло лучше. «Капитану авиалайнера стало плохо, и он потерял сознание. Самолетом управляет второй пилот, ситуация под контролем; не могли бы вы, пожалуйста, посмотреть, что случилось с нашим капитаном».

О том, как развивались события, на следующий день написали все итальянские газеты.