Михаил Буканов - К фее, что зовут Драже, шёл Щелкунчик в неглиже. Поэзия

Отошёл художник вдаль,
Видит каждую деталь,
Есть экспрессия, порыв,
Чувст надломленных надрыв.
Две стихии тут сошлись,
Судьбы двух переплелись,
Два народа – Русь и Веспь
Отстояли свою честь!

Скоро был и вернисаж,
Критик говорлив и раж,
Разобрал картину ту,
Слов роняя пустоту.
Автор, молвил сей Зоил,
Тут резов, местами мил,
Чёток контур, краски в строй,
Но, ошибок тоже рой!

Перспектива отстаёт,
Айвазовским отдаёт,
И оттенки не всегда
Нам понятны, господа.
Композицию при сём
Мы в маналы занесём,
Слишком ярок красок вброс,
Видно автор не матрос.

Он на Нево не бывал,
К Ильменю не ревновал,
Цвет воды не уловил,
Нас совсем не удивил.
Обертонов же туман
Перерос в судьбы обман.
В целом, автор не сумел.
Да и меня не поимел.

Извините, просто ляп,
Лучше суну в рот я кляп.
Хоть по Фрейду я сказал,
Это лишь базар, вокзал.
Всё же вот он, номер мой,
Нынче жду к себе домой,
Там обсудим за рюмахой,
А картина будет свахой!

Но, ушёл художник в ночь.
Кто б сумел ему помочь?
Галеристы на Руси,
Афедрон от них спаси!
А и критики у нас
Метят всем в «копчёный глаз»!
И откуль они взялись,
Что с искусством так срослись?

Десантура русских на Синае
Дни другой войны напоминает.
Офицеры и специалисты
По-арабски не были речисты.
Самолёты, танки что в оплоте
Помогали Насера пехоте.
Русские с арабами стояли
Вместе там где пули убивали,
Помогли, хотя несли потери,
Жизнь за други положив по вере!

Запад порешил, Суэц им в руки,
Да Израиль ловок на кундштюки,
Навалились на Египет вместе,
Но, увязли в обороны тесте,
А потом убрались не хлебавши,
И впросак истории попавши.
Пятьдесят шестой годок был века,
Ох, не прост был век для человека.
Как всегда солдаты умирали,
А потом их, мёртвых, оборали!

Мол, зачем страна тогда ввязалась?
Многим либералам так казалось.
Русь, уткнись, сиди себе за печкой,
Жуй байду, да и читай со свечкой!
Коли есть у русских интересы,
В непонятку пруться только бесы,
Чей кумир не русские идеи,
А понятья новенькой Вандеи!
Было так, осталося и ныне,
Шпынь всегда кучкуется при шпыне!

Когда б доверилась ты мне,
Мы были б оба на коне,
Но, совесть ела поедом,
И ты созналась, пусть с трудом.
Измену мужу изложив,
Поскольку путь семьи не лжив,
Его настолько в ярь ввела,
Что стали жуткими дела.
Махнув для верности стакан,
Супруг, что был давно алкан,
Тебе так мощно приложил,
Что вышиб душеньку из жил,
Потом подвесил сам себя
На люстру, жизнь не возлюбя.
Короче, умерла семья,
В живых остался только я!
А я тебя предупреждал,
И Нембутала вволю дал,
Купи вина, подсыпь ему,
И нет семьи, и не в тюрьму!

Хорошо растёт капуста,
Кочаны большие, густо,
Будет чудо-урожай,
Собирай и вновь сажай!

Жаль что это у соседа,
Я продумал до обеда,
А потом себе в награду,
Взял, втащил козу в ограду.

Хорошо соседу будет,
От меня же не убудет.
Я же пасеку держу,
И за землю не дрожу.

Ё-маё, медведь в ограде,
И при полном при параде,
С ним медведица и дети,
Пролетели пети-мети.

Нету пчёлок, нету мёда,
Глядь, сосед что с огорода
Говорит, сосед бывает,
Лихо людям завывает.

У меня медведь дружбан,
Мы пивка махнули жбан,
Миша мёду захотел,
Так я его и навертел.

Он ещё задрал козу,
Я к тебе её свезу.
На поллитра заходи,
Но, об убытках не зуди!

Ветер волны шерудит,
Шуга ледяная,
На душе тоска зудит,
Всё запоминая.
Диксон, рейдера огонь,
Пусть линкор «карманный»,
Но, ушедший от погонь,
Вживе, не обманный.
Что им с берега стрельба,
Ведь калибр за двести!
Здесь неравная борьба,
Слова нет о чести.
Наши пушки не молчат,
Жаль что слабоваты,
Всех их скоро застучат,
Под солдатски маты,
И десант был на пути,
Только не рискнули,
Это ж не гулять идти,
А шагнуть под пули.
Диксон в битве уцелел,
Вон, пират уходит,
Фюрер, мол, ему велел
Дальше хороводить.
Здесь стоял советский флот,
Севера суровы,
И получит всякий глот
От него обновы.
Там погиб «Сибиряков»,
Мёртвых хоронили,
На войне без дураков,
Нету места гнили.
Хоть не верили в штабах,
Немцы в укороте,
Не гадаем на бобах,
Нас полсотни в роте!
Да цивильных всяких взвод,
Работяги, бабы,
Мы крутили хоровод
Насмерть, а не кабы!